Карми

Как и в пещерном храме Нтангра, который она посетила во время путешествия в Миттаур, маршруты определялись по словам молитв. Древние молитвы Карми знала наизусть — по крайней мере, две из них, — и она пошла, ориентируясь по словам, высеченным над ходами. Куда заведет ее молитва, Карми не знала — просто не могла знать, она шла, твердя про себя: «Именем Бога, Единственного, Милосердного, заклинаю силы тьмы...» Архаические слова выплывали из памяти будто сами собой.
«...Вседержитель дал нам Знак...» — Карми, идя по узкому проходу, случайно глянула под ноги и, покачнувшись, замерла на месте. Под ногами чернел колодец — бездонный, если судить по тому, что Карми так и не дождалась ни звука от брошенного туда камешка. Тупик был с ловушкой. На правильном пути ловушек быть не должно. Карми вернулась к только что пройденной развилке, размышляя о допущенной ошибке. На несколько минут снова подступила тошнота от страха, что она таки заблудилась. Страх прошел, когда она вспомнила, что вызвало раскол между майярской и миттаусской ветвями древней религии.
Миттаусцы получили с востока несколько свитков со священными текстами; перевод был сверен с несколькими источниками и выверен досконально. Майярцы получили только одну книгу, но, к сожалению, ту, в которой была описка. Переписчик забыл поставить над одним из иероглифов наклонную черточку, и смысл несколько исказился. В месте, где миттаусцы читали: «...дал нам знак...», имея в виду «знамение», под которым подразумевалось появление кометы, майярцы читали: «...дал нам Слово...», имея в виду священный текст из той же самой книги с ошибкой. Как это в мире водится, из-за наклонной черточки между отдельными ветвями Церкви началась грызня; и даже сейчас, когда старая вера забыта почти повсеместно в Майяре, одним из оскорбительных эпитетов, относящихся к миттаусцам, остается звание «кометопоклонников». Миттаусцы в свое время тоже не отставали в сочинении эпитетов, но в их языке название «буквопоклонники» уже давно устарело и требует дополнительных комментариев.
Так что Карми, вернувшись к развилке, выбрала верный путь и двинулась вперед, сверяя слова молитвы со своим знанием истории, чтобы еще раз не попасться в ловушку для каких-нибудь еретиков.
Молитва закончилась раньше, чем Карми вышла на поверхность. В Нтангра тоже бывало подобное. Тамошние монахи, долго не лукавя, оставшийся путь отмечали бечевками — у Карми возникли опасения, что за три столетия они могли сгнить.
Но нет — на развилке, куда вывели ее заключительные слова молитвы, был вбит крюк, от которого шла в темноту хода крепкая веревка из практически вечного волокна горного льна, по которой Сава двинулась дальше.
Бечевка привела к воде. Быстрый ручей бежал по полу пещеры, и этот конец уходил в подземное русло. Здесь был еще один крюк, к которому был привязан канат. В нише около крюка лежали в изобилии веревки и кожаные мешки-поплавки, которые были слишком новыми, чтобы их могли оставить монахи. Скорее всего это были запасы контрабандистов.
Девушка разделась и сложила одежду в один из кожаных мешков, упаковав его так плотно, как только смогла, чтобы вода не проникла внутрь. Сапоги пришлось оставить на ногах — бить босые ноги о каменные уступы не очень хотелось. Она крепко ухватилась за веревку и прыгнула в поток. Дно оказалось неожиданно далеким. Рослому мужику здесь, вероятно, было по грудь, девушке же приходилось держаться на плаву.
Факел перед ручьем она затушила, сейчас его все равно не удалось бы сохранить. Шаря во тьме перед собой, она то и дело едва успевала нырять, чтобы не удариться головой. Как ей удавалось это — плыть, одной рукой держаться за веревку, другой оберегать голову, поправлять сползающий с плеч мешок? Она уже чувствовала, что вот-вот утонет, но вдруг канат стал задираться вверх, и девушка нащупала надежную загогулину крюка. Уцепившись за крюк, она повисела на нем, накапливая силы, потом подтянулась на дрожащих руках и выбралась на высокий берег. Она нащупала следующую веревку и упала на нее, отдыхая. Потом, немного придя в себя и вспомнив, что можно согреться одевшись, она распаковала мешок и с наслаждением облачилась в сухую шерсть и кожу. Сапоги же, наоборот, сняла и устроила их в нише, чтобы они ненароком не свалились в поток. Она понимала, что вряд ли сапоги высохнут в сыром воздухе пещеры, поэтому не очень печалилась, всовывая ноги в раскисшую обувку, когда отдохнула достаточно, чтобы продолжить путь.
Она потеряла счет веревкам и веревочкам, тянущимся от крюка к крюку, подъемам и спускам, поворотам, камням под ногами и камням над головой, древним алтарям, идолам и жертвенникам. Несколько раз коридоры сужались так, что приходилось ползти на четвереньках или протискиваться боком. В одной из таких щелей она чуть не застряла. Был и еще один переход по воде, но на этот раз, к величайшему облегчению, глубиной всего по колено, зато через огромную пещеру, залитую мелким озером. Впрочем, скорее всего мелким это озеро было только в тех местах, где были натянуты веревки.
Она внезапно пришла к крюку, от которого не начиналось новой веревки, и испугалась, потому что это значило бы, что дальше надо будет разыскивать путь самой, тычась в тупики и задыхаясь от ужаса. Неужели это еще одна ловушка монахов? Но догадка осенила ее, и она, потушив факел, увидела наконец неровный круг призрачного света.
Она вышла, и сразу же волна густых запахов весеннего леса окатила ее.
Была ночь. Сквозь легкое облачко светила луна. И не было вокруг никого. Никого.

https://author.today/work/9248

Аннотация: Одержимой, хотя бы ненадолго попавшей под власть чужого амулета, нельзя наследовать престол великого Майяра. Поэтому пусть даже амулет не нанес видимого вреда, принцессе Савири никогда не быть королевой – так решил Союз Семи. Проще всего было бы убить пятилетнюю девочку, но даже носители знака Оланти не всегда способны на подобное злодеяние – особенно когда девочка приходится родственницей одному из них. И решение было найдено: принцесса выйдет замуж за Герикке Руттула, предводителя мятежной Сургары, чтобы унаследовать знак Оланти, надежно отгораживающий от трона и ее саму, и ее супруга. Выдать одержимую-хэйми за предводителя бывших рабов – что-то из этого да выйдет. Или мятежная провинция снова вернется в состав Майярской империи, связанная родственными узами принцессы, или дух хэйми погубит Руттула – Совет Семи в любом случае не останется в проигрыше. 

Примечания автора:

Было опубликовано в бумаге аж в 1997, выдвигалось на премию "Старт" на Аэлите, с тех пор самая известная и самая любимая у читателей моя книга...

 У меня ощущение, что для современных читателей это вообще нечитаемо. Ну да, абсолютное отсутствие экшена. Созерцательность и медитативность, как-то так.