"Охотник за головами: Алая ярость" (как-бы тизер №2)

 Кому по душе темное фэнтези, сталь против колдовства, Старые расы, загадки темных культов - все уже скоро.

... - Я не вхожу в гильдию. – Девушка пожала плечами. – Высокие господа врачи меня не принимают в свое братство. Потому как я…
- Баба.
- Да. – Кейст сплюнула на пол и затерла плевок подошвой изрядно потрепанного сапожка. – А не работать не получается. Зря, что ли, столько лет копалась в требухе, зашивала всякую дрянь и даже один раз умудрилась поехать на войну?
- Даже так? – Освальд покосился на нее. – Прямо-таки война?
- Ну да. Господа аристократы из Лиможана повздорили с городом Сарбрюкке насчет лугов для выпаса. Повздорили крепко, с боем посуды, небольшой мясорубкой и кучей раненой деревенщины с глупыми горожанами.
Освальд взглянул на Кейст с интересом. Речь явно о двухнедельной стычке по течению Балькирка, широкой речушки, впадающей в море южнее. Тамошние сеньоры, владеющие в общей сложности целыми двумя десятками деревень, решили хапануть кус землицы на стороне соседа. Сарбрюкке, младший брат Стреендама, решил не прогибаться под воинствующих хамов с гербами и выставил ополчение.
Драку разнимали долго, отдариваясь и подписав не одну хартию о нерушимости пределов. Лиможанцы, под звуки боевых труб, схоронили целых пятнадцать молодых сеньоров и сеньоришек. Сарбрюккцы повесили двух помощников бургомистра и получили довеском наместника из Стреендама. Сколько померло от ран, гангрены и кровавого поноса простых жителей с обеих сторон, как водится, никто не считал.
Если необыкновенное для патриархального Запада чудо, именуемое хирургом Кейсти, была там… То крови увидела даже больше, чем достаточно... 

...На причал, раздвигая туман, надвигался морской змей, ощеривший острозубую пасть.  Накатывался, становясь всё больше, гоня перед собой волну смешанных запахов. А потом Свёль понял.
Дерево стукнуло о дерево. «Дракон» остановился. Затем чёрной молнией в воздухе мелькнуло чьё-то тело, перелетая через борт в сильном прыжке. Варвар мягко, по-кошачьи перетёк в сторону, вытягивая из не пойми откуда взявшегося чехла двухлезвийную секиру. 
На пирсе стоял не уступавший ему в размерах северянин. Из-под шлема с гребнём и наглазниками выбивались светлые длинные волосы. Мощную грудь обтягивала льдистая сеть кольчуги. За спиной, на широком кожаном ремне, висел круглый дубовый щит, а в крепкой ладони мореход сжимал боевой однолезвийный топор с золотой насечкой. И топор смотрел боевой стороной вверх, поднятый для удара.
Свёль сжался в комок, отодвигаясь в сторону, чтобы не попасться под случайный выпад и проклиная самого себя за глупость, занёсшую его на пирс, когда:
- Я нашёл тебя, Морн. – Глухо прогудел северянин, чуть двинувшись в сторону варвара...

...Снег хрустел под толстыми подошвами зимних меховых сапог. На какое-то время погода успокоилась, вьюга прекратилась, и можно было идти намного спокойнее. Когда ветер, ревущий и рвущий капюшон парки, совсем утих, стало ощутимо не хватать сломанной лыжи. Ее, вместе со второй, оставшейся целой, великан примотал к заплечному мешку. Рассчитывать на жилье здесь не приходилось.
Паулюты, хозяева оленьих стад, избегали этого края великой снежной пустыни, боясь мохногривых высоченных шойгу, лютых снежных волкособак. Звери сбивались в не самые большие стаи, но были очень умны. Если же зима и голод убивали их больше, чем обычно, тогда приходилось плохо всем вокруг. И попадаться им на пути… человек посреди белой пустыни хорошо понимал всю опасность.
Скелки, охотники на песцов и соболей, не совались в Ледяные долины, трясясь от одного упоминания о ска`а, холодном белом змее, с когтистыми щупальцами  вокруг головы.  
Облиты, следопыты и убийцы больших пятнистых тюленей, боялись волосатых полулюдей одебаче, кравших их жен.
Все вместе они тряслись из-за койву, невысоких смуглых людей, живших здесь, посреди кажущейся мертвой снежной пустоты. Койву приходили на земли паулютов, скелков и облитов, ввосьмером против трех десятков. Юркие, широкогрудые воины, одетые в короткие шубы из шкур шойгу, с панцирями из чешуи ска`а и в шлемах из толстостенных и каменно крепких черепов одебаче. Они побеждали всех, забирая в наложницы жен каждого из соседей, брали в рабы их детей и сжигали стойбища кожаных невысоких домов. Сами же койву не боялись никого.
Человеку с одной сломанной лыжей все это было понятно, кроме одного. Кого должен бояться он сам, идущий в одиночку по Мертвой долине?..

"Охотник за головами" (первая часть) здесь, по ссылке.