Из электронных блокнотов 8 (рецензия на старенькое)

06.10.09

“Случайный попутчик” Шишкина.

В кратенькие впечатления в последнем разделе это не уместилось, да и несколько не в тему, так что…

Давно уже заметил: что в англо-американской, что в отечественной фантастике – всей – нечувствительно сделан ряд допущений. И если по поводу ужесточения этики я уже писал, то вот насчёт меры адаптивности – нет.

Если по простому, мера и степень изменений собственного эго, своих души и разума, на которые может пойти человек разумный, в фантастической литературе преувеличена. Нередко – в бесконечность (грешен, каюсь). Marlagram уже пытался мне это втолковать, да только тогда я его не понял. Не захотел понять. Поскольку его мнение ложилось поперёк пестуемой концепции. В самом деле: что будет, если убрать из “Камня и ветров” возможность неограниченного личного роста, сковать безграничную свободу априорными барьерами? Да то же, что в “Магии грёз” – и это в лучшем случае. Однако, у меня есть хорошее оправдание: в “Камне” я имею дело почти исключительно с исключениями. Положим, для большинства теорема Ивана-дурака остаётся чем-то вроде неевклидовой геометрии. Красивый концепт, на практике не применимый. Большинство едет по рельсам, как в песне Макаревича. Но ведь где большинство, там и меньшинство. Которое может сойти или уже сошло с пелевинской “Жёлтой стрелы”.

Эйрас соскочила с поезда общих судеб ещё в самом начале, в “Костяном драконе”.

А вот герои Шишкина, люди разумные обыкновенные… им даже инициация не помогает. Не потому ли, что коммодор Кадет, тот, кто проводит инициацию необычными умениями, сам является разумным обыкновенным?

И вот тут снова в полный рост перед нами встают принципы взаимодействия точки (личности) и протяжённой социальной среды. Посмотришь с одной стороны – Кадет сплошное исключение из правил. Происхождение. Конфликт с родичами. Омоложение. Опыт. Таланты. А процессы, которые он инициировал одним своим появлением в мире условного средневековья? Ещё не имея доступа к своему “Робинзону”? Да, видно птицу по полёту, а выдающегося человека – по делам. Казалось бы, чего ему не хватает? Но, видимо, всё-таки не хватает чего-то. Потому что в схожих условиях заурядные – по “домашним” критериям – разумные того же Шумилова меняли не события и даже не судьбы государств. Они меняли окружающую их среду. Судьба-программа обращалась в бегство при одном их появлении. Причём временами их ждала неудача – как в “Последнем Повелителе”. “Он начал робко с ноты “до”…” Вот только Кирилл ПРИНЦИПИАЛЬНО отказался решать лишь те задачи, которые можно решить с наличными ресурсами. Так, как это делает нормальный управленец, как поступал Кадет. Кирилл танцевал от совсем другой печки.

“Хочу ли я изменить этот мир?”

“ДА!”

“Как именно я хочу его изменить?”

“Так, так и так”.

“Тогда составим план действий, способный осуществить и это, и это, и это… невозможно? Брехня! Пропасть нельзя пересечь в три прыжка, но можно перейти по мосту. Давайте подумаем, какой будет конструкция для преодоления этой пропасти…”

Последний пролёт моста под Кириллом обломился. И до конца жизни он, прогоревший, просто рисовал драконов. Но искры, которые он так щедро рассыпал вокруг (“А ты был не прав: ты всё спалил за час, // И через час…”), – искры эти погасли не все. Коша, его творение и наследник, доделал то, что не успел Кирилл. Перевернул мир.

У меня до изменений окружающей реальности дело дошло далеко не сразу, лишь в самом конце “Пути наверх”. И задача эта кажется абсурдно лёгкой. Но лишь потому, что Эйрас решила главную задачу: изменила себя. Для урождённого мага – нормальный, естественный подход. И она тоже использовала метод революционера, а не метод управленца.

“Классическими методами некромантии анимировать костяного дракона без кровавой жертвы разумного существа невозможно?”

“Увы, невозможно…”

“Долой классические методы!”

Получается, что Шишкин написал неформатную фантастику. Не внешне неформатную – ей-то уже подобрали удобный ярлык: фэнтези, мол, – а неформатную внутренне. Коммодор Кадет безнадёжно не соответствует ожиданиям читателей. Он умён, опытен, осторожен, упорен. У него масса достоинств.

Он даже может с полным правом называться воином и лидером.

Но он… не маг. Прекрасный, инициативный исполнитель, чутко отвечающий на вызовы мира. Но не творец. Не тот, кто САМ бросает вызов. Он не способен черпать из внешних источников, и потому в своём противостоянии среде обречён. Хотя это становится заметно не сразу…

В финале длинного романа среда в очередной раз выдавила его прочь, и Кадет остался на отремонтированном “Робинзоне” в одиночестве. Снова. Такова судьба неординарных личностей, застывших в промежуточном состоянии. “Неба на краю// Выстроены мы// Позади – клеймо// Равнодушной тьмы;// Впереди сияет радуга чудес…”

Бедные, бедные полубоги.