В. Г. Белинский про путь литературного критика

Примечание: слово "поэт" в цитатах воспринимаю = "писатель, художник слова". 

Когда пишешь отзыв на чужое произведение, то порой задаёшься вопросом:

Где же безопасный проход между Сциллою бессистемности и Харибдою теорий?

Исходя из мысли, что каждый человек увлечён своими идеями и убеждениями,  любит всему давать свои причины и основания, которые позже проявляются в творчестве

Творческая деятельность поэта представляет собою также особый, цельный, замкнутый в самом себе мир, который держится на своих законах, имеет свои причины и свои основы, требующие, чтоб их прежде всего приняли за то, что они суть на самом деле, а потом уже судили о них. Все произведения поэта, как бы ни были разнообразны и по содержанию, и по форме, имеют общую всем им физиономию, запечатлены только им свойственною особенностию, ибо все они истекли из одной личности, из единого и нераздельного я.

Критик (читатель) сперва знакомится с чужим миром как путешественник, то есть входит и изучает мир чужого творчества:

забыв его <писателя>, себя и всё на свете. В этот мир не должно вносить никаких требований, никаких заранее приготовленных понятий и вопросов, никаких страстей, а тем менее – пристрастий, никаких убеждений, а тем менее предубеждений. Надо совершенно отказаться от роли судьи и актёра и ограничиться только ролью постороннего любопытного свидетеля и зрителя. Так точно, если вы въезжаете в чужую землю с целью изучить её нравы и обычаи.

Ключ к чужому произведению – увидеть авторский пафос (сила, благодаря которой осуществилось творчество, нравственная вариация страсти):

В пафосе поэт является влюблённым в идею, как в прекрасное, живое существо, страстно проникнутым ею, – и он созерцает её не разумом, не рассудком, не чувством и не какою-либо одною способностью своей души, но всею полнотою и целостью своего нравственного бытия, – и потому идея является в его произведении не отвлечённою мыслью, не мёртвою формою, а живым созданием, в котором живая красота формы свидетельствует о пребывании в ней божественной идеи и в котором нет черты, свидетельствующей о сшивке или спайке, – нет границы между идеею и формою, но та и другая являются целым и единым органическим созданием. Идеи истекают из разума; но живое творит и рождает не разум, а любовь. Отсюда ясно видна разница между идеею отвлечённою и поэтическою: первая – плод ума, вторая – плод любви, как страсти.
<... >
Под «пафосом» разумеется тоже страсть, и притом соединённая с волнением крови, с потрясениям всей нервной системы, как и всякая другая страсть; но пафос всегда есть страсть, возжигаемая в душе человека идеею и всегда стремящаяся к идее, – следовательно, страсть чисто духовная, нравственная, небесная. Пафос простое умственное постижение идеи превращает в любовь к идее, полную энергии и страстного стремления. В философии идея является бесплотною; через пафос она превращается в дело, в действительный факт, в живое создание.

Цитаты из В. Г. Белинского "Сочинения Александра Пушкина. Статья пятая"