Немного цитат

Одно из самых глубоких противоречий, которое чувствует, по-моему, каждый, обращаясь к изучению художественного произведения, - это стремление к объективности и невозможность не быть субъективным при переходе от анализа текста к интерпретации его смысла. Литературоведческое познание предполагает не исключение, а включение в свои результаты содержания личности исследователя, преподавателя литературы. И тем острее встает вопрос о мере субъективности, о границах между необходимым самоосуществлением и подменой содержания художественных произведений особенностями их субъективного восприятия.

Противопоставление содержаний познающего субъекта и познаваемого объекта справедливо лишь как относительное, а не абсолютное. В их глубинах существуют всеоживляющая связь и взаимообращенность. И являясь необходимой и единственно возможной почвой существования богатства человеческих содержаний - не только как бесконечного множества, но и как в последней глубине своей внутреннего единства, - эта же живая взаимосвязь может стать основой их исследования, основой объективности гуманитарного знания.

Вот почему, кстати сказать, объективность литературоведческого анализа неожиданно оказывается связанной, казалось бы, с самым «ненаучным» человеческим проявлением - любовью, о которой напоминает дажеимя филологической науки. Ведь именно любовь поднимает человека над ограниченностью обособленно-личного существования, непосредственно и непринужденно приобщает его к глубинным истокам человеческого бытия, дает возможность почувствовать, как писал А. А. Ухтомский, «что люди могут быть и некогда будут реально одно... мы все одно, как ни застилаемся друг от друга условными скорлупами, которые с годами становятся застарелыми и прочными». Конечно, любовь не замена объективного гуманитарного знания, но лишь необходимая предпосылка для его существования. Она позволяет - вспомним еще раз письма Ухтомского - и осознать иллюзорность попыток «взглянуть на мир совсем помимо себя», и в то же время «быть готовым в каждый данный момент предпочесть новооткрывающиеся законы мира и самобытные черты и интересы другого «лица» всяким своим интересам и теориям касательно них» - и это вовсе не самоотречение, а, наоборот, подлинно человеческое самоутверждение: «...только переключивши себя и свою деятельность на других, человек впервые находит самого себя как лицо».

Таким образом, в литературоведческом анализе, как и в гуманитарных науках вообще, для получения объективного знания субъекту познания необходимо утвердиться на позиции, общей ему и объекту его познания, и только такая глубинная общность при ее обнаружении и развитии дает возможность превратить субъективное содержание познающей личности в форму объективного знания о человеке и человеческом мире, о процессах, формах и результатах человеческой деятельности и человеческого существования. Соответственно, критерием объективности является здесь не столько точность однозначного определения, сколько «глубина проникновения» (Бахтин) в родственный познающему субъекту и вместе с тем иной по отношению к нему мир, глубина постижения - не по отдельности, а вместе, в точкахих пересечения - всеобщего смысла и индивидуального своеобразия различных явлений человеческой жизни, человеческой культуры.