Мячик

Синь в глаза.

А у нас - отражения бьются и мерзнут фиалки,

А у нас – отражается небо в стекле и фарфоре,

Напряженно застыв, 

выворачиваются камни и балки,

ближе к свету сияя сиянием света и моря.

А кузнечики где? Где – то там, где моргают ресницы,

Где синицы трещат, как узор на стекле и морозе,

Мне – не спит(ь)ся,

С синевой этой синей не слиться,

Отражаясь в окне в волнах профиля, как на заборе.

Белый жгут (обжигающе) - тремором стерты колени,

Вязнут дали вдали, где цвета разливаются в море,

И морские сирени,

Вскипев, разбиваются в пене,

Опыляются пылью свинцовых белил и простором.

Синеглазая,

Ты ли - в прорехах плащевки и ткани,

Отражаешься вверх от зеркальной ребристости лужи?

В этот краповый цвет, в этот крой, в эти старые раны,

В этот новый рубец  растворяющий море у суши.

Отражения бьются, и птицы поют и щебечут,

Щебень ровно лежит, лепестками песка зарастая.

Горы - стая. Летят

и летят перелетные тучи,

Словно перья с себя одинокие капли сбивая.

***

Кусочек неба стерся и потек,

цвета цветов пожухли и закрылись,

луна желтела и смотрел зрачок,

сквозь бледный лоб осматривая тело.

Закат блестел. Как старый ржавый нож

под оселком и в мраморе тарелки,

летели тени, плыли облака

и оседали щетиною в пене.

Звенели трели недалеких птиц,

дневные сны растерянно кружили

и фонари, подвернутые вниз,

роняли свет и неохотно тлели.

Свет в окнах - был. Не в каждом, не во всех,

ведь только в темных - много отражений,

и алым маком, где закат алел,

стекало небо краскою последней.

Мир как-то высох, а в душе расцвел

случайный огонечек мотыльковый,

и зашуршали лепестки и шелк,

и замычали звезды и коровы,

и потекло густое молоко,

и воздух стал тягучим и горячим,

и где-то там, не очень далеко,

услышал я, как бьется колокольчик

и падает на землю детский мячик...

***

Рвутся в небо синие птицы,

сквозь белого солнца дым,

воет в дали одинокий мальчик,

да и, бог бы, казалось, с ним,

но сердце внутри трепещет,

отзываясь на долгий вой,

и ты говоришь сквозь зубы:

- да, чтоб, не случилось с тобой,

останутся только шрамы,

да легкий налет пыльцы,

 а время придет и забудешь

про все, что случилось ты...

И ветер, оскалив зубы,

сбивая весь лист хвостом,

рычит и свистит свирелью

и бегает за котом,

надгрызенный одуванчик,

сдув пух со своей башки,

все тянет и тянет листья,

зеленые до тоски...

И детство пройдет однажды,

и вырвет из глотки вой,

и он упадет, как птица,

из неба, что над тобой.

Но, знаешь, спроси любого,

кто здесь где-то раньше жил,

а детство, оно, какое?

а ты в этом детстве был?

и мазью согрев коленки,

разгладив свои рубцы,

все вспомнят себя с улыбкой,

сквозь белого солнца дым,

нагретый асфальт и воздух,

малиновый и густой,

я помню какое счастье

случилось тогда со мной.