Тем временем во дворце...

Отрывок, который не мог бы уместиться в «Мятежниках» (которых я когда-то так и не рискнула писать от разных ПОВ), но который чуть немного шире приоткрывает дверь в мир Четырех путей и его героев.

Сэр Титос встал из-за стола и прошелся позади высоких кресел, остановился за спиной бургграфа Аларико, небрежно, почти облокачиваясь на резную деревянную спинку, и сделал вид, что внимательно слушает медлительную, как обычно, речь короля. Фридерик повторял раз в десятый, то, что все здесь присутствующие уже знали. Грузный, как балаганный медведь на покое, король неловко поворачивался на подушках. Паж поспешил наполнить пустеющий кубок вином.
— Драконы должны быть истреблены. — Фридерик нахмурился, словно сам сомневался в том, что повторял последнее время чуть ли не чаще, чем молитву перед трапезой, и окинул взглядом фигуру дяди, герцога Хардальфа. — Мы лишком долго терпеливо сносили те обстоятельства, что вам, возлюбленные и верные мои вассалы, мешали заниматься этим праведным и благочестивым делом со всем прилежанием. И скорбим всем сердцем о тех родичах ваших, что недостойны носить ваше имя и герб.
Сэр Титос склонился над головой бургграфа, прикрыв глаза, и медленно глубоко вдохнул. Им не требовалось заговаривать друг с другом, чтобы узнать. Лорд Аларико едва повел плечом, почувствовав спиной собрата, одной рукой смял ткань застольного полотенца на коленях. Оба они были уже зрелыми мужами, и сэр Титос видел даже, как гордая осанка бургграфа обманчива, лорд Аларико измучен долгим прибываем во дворце и невозможностью сбросить накопившийся внутренний жар.
Рыцарь поднял глаза и тут же встретил внимательный взгляд герцога Хардальфа. Сэр Титос едва покачал головой, и отошел от стола. Обстановка этого дружеского неофициального приема и затянувшийся обед позволил ему без осуждения покинуть королевский стол и отойти наконец в сторону подальше, к открытым проемам солярия. Не успели лорды раскланятся, к Титосу подошел сам герцог. По обыкновению его сопровождала вооруженная стража, двое солдат преданно следовали по обе стороны от герцога и их плащи развевались за спиной Хардальфа, как крылья. «Единственные, которые ты можешь себе позволить» — Сэр Титос поклонился. Герцог прищурился, почесывая пальцами седеющий щетинистый подбородок:
— Вы не ошиблись, сэр Титос?
Рыцарь опустил голову на мгновение. Хардальф едва заметно вздохнул, очевидно желая изобразить некоторое разочарование.
— Ваше положение не позволяет вам так близко общаться с лордом Аларико, но вам следует проверить.
— Да, Ваша Милость.
— Вы ведь не хотите ошибиться вновь. Это так ужасно! — Хардальф покачал головой, прикрыв глаза, и Титос едва не скрипнул зубами от мерзко-притворной скорби, которую выражало лицо герцога. — Вы ведь понимаете, какие последствия могут быть?
— Да, Ваша Милость.
— Нет, — герцог вдруг наклонился ближе, шагнув почти вплотную, — недостаточно хорошо понимаете. Идемте.
Они прошли узкими проходами, где чад факелов поджаривал и без того густую жару дня. Сэр Титос шел позади герцога, между его солдатами. Высокая фигура Хардальфа почти закрывала собой повороты на лестнице. Остановился он резко, обернулся и пригласил рыцаря пройти вперед.
Отвратительный запах плоти ударил в нос, сэр Титос невольно прижал перчатку к лицу и и остановился перед входом в комнату. Там, в полумраке, лежал на скамье юноша. Свечи выхватывали его покрасневшее, в пятнах лицо. Он стонал и с трудом выдыхал, с присвистом вдыхая, глаза его были закрыты. Сэр Титос замер. Герцог встал за его плечом.
— Ужасное зрелище.
Рыцарь закрыл глаза, а потом сжал веки, до боли сдавливая скулы рукой, которую так и не отнял от лица.
Герцог высокомерно, сверху вниз разглядывал его:
— Ведь вы могли спасти его. Как жаль, что вы не разглядели в этом милом мальчике дракона вовремя. Теперь слишком поздно.
Сэр Титос отвернулся и хотел отойти назад, герцог позволил ему сделать несколько шагов, пока рыцарь не оказался вновь между стражниками.
— Ваша дочь пришла просить о нем, и я сказал ей, что увы, ваша ошибка слишком дорого стоила этому юноше.
— Хлоя?
Сэр Титос встрепенулся, посмотрел в лицо герцогу. Тот поднял бровь:
— Это ведь сын вашего соседа, не так ли? Как жаль. Как жаль, что будучи так близко знаком с семьей барона, вы не открыли мне истины. Ваша дочь, как мне показалось, разочарована вами.
— Я, — голос рыцаря осип против воли, и ему пришлось сглотнуть. — Могу я их увидеть?
— Разумеется, разве они или вы пленники здесь, сэр Титос? Однако я боюсь, леди Хлоя, не хочет говорить с вами сейчас. Принцесса Фреда и ваша добрая супруга утешат её, сколько это будет в их силах. А у вас ведь так много дел, вряд ли вы найдете время, чтобы беспокоить женщин.
— Леди Титос?
— О! Вы ведь не хотите лишить нас её общества?
Титосу показалось, что отвратительный запах и духота мучают только его, проникая внутрь до головокружения. Герцог внимательно наблюдал за рыцарем, усмехнулся, подняв руку и прочертив в воздухе:
— Ах, какая женщина!
Сэр Титос едва не оскалился, и улыбка Хардальфа стала шире и злее:
— Быть может, вы, сэр Титос недовольны тем, как с вашей женой обходятся здесь, быть может, вы недовольны тем высоким, несомненно более высоким, чем заслуживает их положение, местом, что они вознаграждены милостью принцессы? Быть может, — он понизил голос, показывая, что разговор начинает надоедать ему: — вы хотите, чтобы они находились в другом, менее комфортном, месте?
— Нет, Ваша Милость.
Герцог расправил плечи:
— Вы отвезете тело юноши его отцу.
— Я?
— Да, отвезете со всеми глубочайшими соболезнованиями от лица короля о случившейся болезни. Разве мы не желали бы проявить милость, если бы вы не заупрямились, и помогли этому юноше обрести вовремя тело дракона? Вы поедете к барону с письмом короля. А когда вернетесь… — герцог на миг склонился — когда вы вернетесь, я уверен, что вы станете прилежнее обучать юных лордов, что гостят нынче при дворе. Прилежно и искренне.