Шпинат и баклажаны

Автор: Александр Глушков

— Сейчас мы будем обедать, любезный друг; только не забудьте, что сегодня пятница, а в такие дни я не только не ем мяса, но не смею даже глядеть на него. Если вы согласны довольствоваться моим обедом, то он будет состоять из вареных тетрагонов и плодов.

— Что вы подразумеваете под тетрагонами? — с беспокойством спросил д'Артаньян.

— Я подразумеваю шпинат, — ответил Арамис. — Но для вас я добавлю к обеду яйца, что составляет существенное нарушение правил, ибо яйца порождают цыпленка и, следовательно, являются мясом.

— Не слишком роскошное пиршество, но ради вашего общества я пойду на это.

— Благодарю вас за жертву, — сказал Арамис, — и если она не принесет пользы вашему телу, то, без сомнения, будет полезна вашей душе.

А. Дюма-отец

Прилетали бакланы.

Бакланили о былом...

Свисали сверху, как сушенные баклажаны,

Тучи в небе пустом.

А где-то упало Солнце,

И старый башмак, с высоты

на брошенное гнездовье,

в котором гнездились мы.

Пусть ветер шипит и дует,

Сдувая перо с крыла,

Ведь где-то же существует

Та радуга, что цвела...

***

Согрей в ладонях свой рассвет, 

смотри, как мерзнут облака,

Как тени длинные бегут

От света и издалека,

Как контуры стекают в мир,

В наплывах патины парят,

Жгут деревянные мосты

И медью купола горят.

И звон такой, что все звенит,

Свернувшись шерстью и клубком,

Где с нами вечность говорит,

Горит, как лампа с мотыльком.

***

Тонкой полоски режущий край

В небе вечернем.

Мы по дороге туда, где январь

Мучает Черни,

Где, отдыхая, живет тишина,

Пальцы – у клавиш,

Где вспоминаешь чужие слова,

И что – не поправишь.

В небе последний багровый бутон,

Вспухший губами,

Пахнет пионами рыжий батон

И облаками,

И – облаками осколки небес

Бегло, этюдно -

Режут прорехи из слов и завес

Мягко и трудно.

Красит заборы и светит в глаза

Лучик от света.

И далеко громыхает гроза

с прошлого лета.

***

Синь в глаза.

А у нас - отражения бьются и мерзнут фиалки,

А у нас – отражается небо в стекле и фарфоре,

Напряженно застыв, 

выворачиваются камни и балки,

ближе к свету сияя сиянием света и моря.

А кузнечики где? Где – то там, где моргают ресницы,

Где синицы трещат, как узор на стекле и морозе,

Мне – не спит(ь)ся,

С синевой этой синей не слиться,

Отражаясь в окне в волнах профиля, как на заборе.

Белый жгут (обжигающе) - стерты до мяса колени,

Вязнут дали вдали, где цвета разливаются морем,

И морские сирени,

Вскипев, разбиваются в пене,

Опыляются пылью свинцовых белил и небесным простором.

Синеглазая,

Ты ли - в прорехах плащевки и ткани,

Отражаешься вверх от зеркальной ребристости лужи?

В этот краповый цвет, в этот крой и багровые раны,

В этот новый рубец растворяющий море у суши.

Отражения бьются, и птицы поют и щебечут,

Щебень ровно лежит, лепестками песка зарастая.

Горы - стая. Летят

и летят непонятные тучи,

Словно перья с себя одинокие капли сбивая.

+58
155

0 комментариев, по

2 674 2 1 087
Наверх Вниз