Несколько книжек, которые...

Время от времени то в одной, то в другой соцсети всплывает тема «N книг, которые...». В своё время в ЖЖ я тоже писала какие-то соответствующие посты, но теперь не могу их найти, да и ладно. И всё-таки желание поделиться своим читательским опытом зудит :)

Проблема ещё и в том, что оценка влияния разных книг меняется со временем. Список 50 книг, которые самые-самые, я, помнится, составляла лет в двадцать. Но с тех пор прошло ещё столько же лет, и даже больше, список пополнился... и кое с чем расстался. Это нормально, интересно скорее следить, как меняются наши представления о прочитанном.

Когда задумаешься о книгах, которые повлияли, то встаёшь в тупик: повлияли все. Одни сильнее, другие меньше, некоторые ограничились влиянием «больше никогда» или «так писать нельзя». Так что если уж вспоминать, то книги, которые а) читались в сравнительно молодом возрасте (считаем — до окончания школы), б) которые помнятся добрым словом, а не пистолетом. Хронологический принцип выдержать не удастся — я просто не помню, в каком порядке что читала. И конечно, в этот список попадёт не всё, что я считают нужным отметить. Во-первых, подводит память, а вести «дневник читателя» я так и не приучилась, во-вторых, что-то кажется сейчас важнее, что-то не так важно...

Борис Рябинин «Твои верные друзья». Книга собаковода о его собаках (в основном). Её нельзя считать чисто художественной — это документалка, если вдуматься. Истории двух собак, которых он вырастил, от начала до конца. Вот это «до конца» — самое сильное, что мне запомнилось. Человек чаще всего переживает своих питомцев, и то, как они уходят, у каждого по-своему...

Лев Тарасов «Физика в природе». Книга мне попалась в таком возрасте, когда физику в школе ещё не изучали, поэтому формул и объяснений законов я не понимала. И потом тоже поняла не всё. Но сколько там было странных феноменов, каких-то ненормально изумительных фактов об известных вещах — о радуге, о гало... Зелёный луч я видела своими глазами уже много лет спустя и помнила все объяснения про него. Формулы не так уж важны, когда появляется ощущение, что всё в мире достойно наблюдения.

Торнтон Уайлдер «Мартовские иды». Непонятно, чем и как этот довольно мрачный роман «показался» 13-летней мне, но оторваться я не могла. Когда он кончился, сразу же начала сначала. Забавно, что другие книги Уайлдера мне при этом «не зашли», не то... Кое-что я вынесла для себя как для литератора: разноголосица стилей важна. Это роман в письмах, кто не знает, и там у каждого корреспондента своя манера и свои темы.

Лев Любимов «Искусство Западной Европы». Изучено от корки до корки. Много раз. С конца и с начала. Все иллюстрации просмотрены на сто раз. Мало, мне было мало! Но без интернета взять побольше было негде. Книга оказалась настолько полезной, что ещё в универе помогала в учёбе, и при этом настолько про всё... Имена всех художников, их манеру, их истории помню до сих пор.

Владимир Лобас «Жёлтые короли. Записки нью-йорскского таксиста». Очень недетская книжица, хотя никакой чернухи там нет — только реальные наблюдения человека, вынужденного вписываться в жизнь «Большого Яблока». Изнанка роскошной жизни, отели, аэропорты, битва за заказы, обаятельное личико капитализма. Я и так-то не считала, что на Западе все живут как в раю, а тут самый «райский» город показали с той стороны, куда редко заглядывают туристы. Не надо путать туризм с эмиграцией.

Ирвин Стоун «Муки и радости». Романизированная биография Микеланджело Буонаротти. Может, это «синдром утёнка», но из всех титанов итальянского Возрождения Микеланджело для меня самый титанический и самый любимый. И вообще тогдашняя скульптура мне ближе, чем живопись. Он и правда титан — первичная вселенская сила, случайно воплощённая в человеческой оболочке, а отсюда и все трудности жизни, и странности отношений, и какой-то космический взгляд на мир. Вот он точно нечеловек.

Илья Ильф, Евгений Петров «Золотой телёнок». Эту книгу я ни разу не открывала сама — мне её читал вслух отец. И я всё помню. Меня поразило, что грустная книга может быть такой смешной, и до сих пор поражает. Помимо прочего, это энциклопедия советской жизни 30-х годов: бери и пиши историческую нетленку в антураже!

Трёхтомник «Что такое? Кто такой?». Моё любимое чтение от 5 до 16 лет. «Детской энциклопедии» в 10 томах у меня не было, была только эта, рыжая, роскошная, с яркими иллюстрациями. Я их до сих пор помню. И многие статьи тоже помню наизусть. Вообще эта книга легко и просто научила пользоваться справочником: статьи по алфавиту, перекрёстные ссылки, в конце 3 тома — общий список статей с указанием, где искать... Мне это потом очень помогло ориентироваться в больших справочниках. И этот запах книги я помню и сейчас. Запах удивительного.

Рождер Желязны «Бог Света». Родители не разбирались в американской фантастике, но не мешали мне покупать книги... даже вот такие. Мифологическую основу я поняла, конечно, с пятого на десятое, но больше запомнила другое: ощущение света со страниц. Космическая любовь и мелкие интересы вокруг неё, отрывают по кусочку, отрывают... Ужасно жалко было Лебедя Неба!

«Мысль, вооруженная рифмами. Поэтическая антология по истории русского стиха». Это была машина времени: от первых виршей на более-менее кодифицированном русском языке до середины ХХ века, до известных мне Антокольского, Ахматовой, Пастернака. Оттуда я узнала о русском стихосложении больше, чем из всех других источников вместе взятых. Оттуда же — мои умения в области русской ритмики, я просто знаю, что так можно и так делали. Можно открывать с любого места — и проваливаться в ритм.

Перечитала и увидела, что половина из списка — нехудожка, а из оставшейся тоже кое-что тоже между художкой и мемуарами. Забавно!