Какой же предмет преподавал Буркин?

В рассказе «Человек в футляре» А.П. Чехова автор прямо не указал, какой предмет преподавал в мужской гимназии герой Буркин. Попробуем проанализировать текст и понять, какой предмет мог преподаваться этим персонажем.

В соответствии с типовым Уставом, принятым в 1864 г., учебный курс классических гимназий в Российской империи составляли предметы: 1) Закон Божий; 2) русский язык с церковно-славянским и словесность; 3) латинский язык; 4) греческий язык; 5) математика; 6) физика; 7) космография; 8) история; 9) география; 10) естественная история; 11) немецкий язык; 12) французский язык; 13) чистописание, черчение и рисование. Гимнастика и пение преподавались факультативно — для желающих.

В рассказе Буркин сам указал, что он не естественник. Следовательно, в гимназии он не преподавал естественные дисциплины: физику, космографию, естественную историю и географию. К тому же последний предмет уже вел наряду с историей Михаил Саввич Коваленко. А учителем древнегреческого языка являлся Беликов.

В.Н.Шацев высказал мысль, что раз в рассказе упомянуты Тургенев и Щедрин, а кроме того, Буркин красноречив, поэтому он мог бы быть учителем изящной словесности. Однако тогда как словесник Буркин не стал бы отрицательно высказываться о языках, пусть и древних.

«Действительность раздражала его, пугала, держала в постоянной тревоге, и, быть может, для того, чтобы оправдать эту свою робость, свое отвращение к настоящему, он всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было; и древние языки, которые он преподавал, были для него, в сущности, те же калоши и зонтик, куда он прятался от действительной жизни».

Как видно, по мнению Буркина древние языки являлись прибежищем тех, кто боялся действительности. Тогда следуя этой мысли, кто не страшится действительности, те обращаются к новым языкам. А ими были английский и немецкий. Далее, указывая причину, из-за которой не состоялся брак между Беликовым и Коваленко, Буркин произнес фразу «kolossalischeSkandal». Поэтому-то можно было бы предположить, что герой преподавал немецкий язык.

Однако, по мнению В.Н.Шацева «словосочетание kolossalische Skandal по-немецки звучит неграмотно». Из этого Владимир Натанович сделал вывод, что Буркин не мог быть учителем немецкого языка. Согласно грамматике филолог прав.

В немецком языке существуют правила написания прилагательных. Если герой впервые упомянул о колоссальном скандале, то на литературном немецком следует сказать ein kolossalischer Skandal. Существительное Skandal мужского рода, а артикль ein в именительном падеже одинаков у слов мужского и среднего рода, поэтому указание на род существительного возлагается на окончание прилагательного –r. Если же мы уже знаем, о каком скандале идет речь и вновь его упоминаем, то должно писаться der kolossalische Skandal. Определенный артикль указывает и что речь идет об известном скандале, и что существительное Skandal мужского рода. Если же скандалов было несколько, то тогда говорится kolossalische Skandale. Окончание существительного -е указывает на множественное число.

Итак, на литературном немецком должно было быть ein kolossalischer Skandal, но здесь отсутствуют неопределенный артикль и окончание прилагательного –r, или же kolossalische Skandale, но тогда отсутствует окончание существительного, указывающее на множественное число.

Однако, артикль уместен в полной немецкой фразе, а в рассказе она представлена в соединенном виде kolossalisheSkandal. Отсутствие артикля der можно объяснить слитным написанием двух немецких слов, которые просто передают фонетику, а не орфографию. Можно сравнить с «селяви» и «комильфо» по-французски.

«Се ля ви» (C'est La Vie, иногда по-русски пишется слитно: «селяви») это французская поговорка, в дословном переводе означающая «такова жизнь».

«Комильфо» происходит от франц. comme il faut «как надо, как следует».

Получается, что Буркин немецкие слова, заимствованные из греческого, соединил по-русски так, как делали с французскими фразами.

Учителем Закона Божия Буркин также не мог быть. Во-первых, его преподавали лица духовного звания. Во-вторых, перед сном он не предложил спутнику прочитать молитву.

«— Ну, уж это вы из другой оперы, Иван Иваныч, — сказал учитель. — Давайте спать.

И минут через десять Буркин уже спал. А Иван Иваныч всё ворочался с боку на бок и вздыхал, а потом встал, опять вышел наружу и, севши у дверей, закурил трубочку».

Гимнастику Буркин также вряд ли мог преподавать из-за своей фигуры. «Это был человек небольшого роста, толстый, совершенно лысый, с черной бородой чуть не по пояс…»

Далее, в рассказе сообщается «Какой-то проказник нарисовал карикатуру: идет Беликов в калошах, в подсученных брюках, под зонтом, и с ним под руку Варенька; внизу подпись: «влюбленный антропос».» По-мнению Буркина «Выражение схвачено, понимаете ли, удивительно».

В.Н.Шацев полагает, что, возможно, герой был учителем рисования. Ведь проказник нарисовал как карикатуру, так и, видимо, несколько сотен копий. Кто на такое способен как не учитель рисования? «Художник, должно быть, проработал не одну ночь, так как все учителя мужской и женской гимназий, учителя семинарии, чиновники, — все получили по экземпляру. Получил и Беликов».

С мнением Владимира Натановича о том, что проказнику пришлось нарисовать множество копий можно согласиться. Пусть коллектив гимназии будет до двух десятков преподавателей и административных сотрудников. В итоге проказнику пришлось нарисовать не менее 60 карикатур. Не одну-две и даже не дюжину, а шестьдесят!

Однако, если В.Н.Шацев считает, что причина множества копий кроется в профессионализме карикатуриста, то мы обращаем внимание, во-первых, на оценку Буркиным качества карикатуры: «Выражение схвачено, понимаете ли, удивительно». В этом предложении нам представляются два момента. Удивление от сделанного и, как следствие, выражение профаном гордости, у которого что-то получилось мастерски. Если же он был бы учителем рисования, т.е. профессиональным художником, то нарисовать что-то хорошо было бы для него обычным делом и не вызывало бы удивления.

Во-вторых, из-за необходимости создания множества копий у проказника должна была присутствовать сильная мотивация, он должен был очень сильно не любить Беликова, чтобы не одну ночь посвятить созданию минимум шестидесяти карикатур. А у Буркина такой мотив был. На него указывает и история, которую он придумал о Беликове как человеке, хотя и спрятавшемся в футляр, но заставившем бояться всех вокруг. В.Н.Шацев тоже указывал в своей работе на любовный треугольник Беликов-Коваленко-Буркин, однако, не рассматривал его как достаточный мотив для создания множества копий карикатуры.

Таким образом, косвенные улики не позволяют определенно указать, какой предмет преподавал Буркин в мужской гимназии. И это странно.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ К РАССКАЗУ А. П. ЧЕХОВА «ЧЕЛОВЕК В ФУТЛЯРЕ». Р. М. МАЗЕЛЬ, 1948

Замечания к иллюстрации. Во-первых, борода у Буркина была длиннее, чем на картине. Во-вторых, Беликов был ниже ростом.