Драки — не (всегда) главное

Недавно беседовал с одним читателем "Ужасного века", который сетовал, что ряд боевых сцен остался за кадром. Прозвучала даже мысль — дескать, люди-то ради пафосных драк на мечах фэнтези и читают! Я, конечно, "Ужасный век" никогда не позиционировал "боевым фэнтези" — и как мне кажется, там более чем хватает экшн-эпизодов. Однако если подумать — такие вопросы к моим произведениям и прежде возникали. Помню даже суждения, что "автору лень концовку писать"!

Ну, тут что "Законы геометрии" вспомнить, что "Как это делалось в Германии", что "Мертвецы православные", что... ещё многое. Я вполне непринуждённо жертвую тем, что мне видится даже не просто "ненужным", а "не главным". Во многом как раз благодаря этому подходу вы так часто в отзывах о моих текстах увидите что-то вроде "большой объём, а читается очень быстро и легко". И как ни удивительно — однако да, зачастую совершенно не главным оказывается именно какая-нибудь драка.

И здесь есть один момент, который непременно должен быть ясен писателю, но который имеет полное право не понимать (и чаще всего не понимает) читатель. Как раз мой недавний собеседник это блестяще сформулировал: мол, я понимаю, когда в кино бой оставили за кадром — денег на постановку не хватило, но буквы-то бесплатные!

Буквы, конечно, бесплатные. Но естественно, у повествования есть структура — понимание этого является одним из ключевых отличий писателя от пресловутого начписа (тот-то просто наваливает чего в голову пришло и как на душу легло). Это структура как чисто драматургическая — касающаяся самой канвы событий, так и нарративная — в разрезе "каким образом это подано".

Как раз на примере "Ужасного века" удобно пояснить логику. Если не читали то, что уже выложено — имейте в виду, что далее спойлеры.

Взять последнюю интерлюдию, где мой собеседник как раз считал необходимым показ самой по себе дуэли. Буквы действительно бесплатны, тем более буквы на виртуальной бумаге — ничто не мешало поединок продемонстрировать. Но тогда читатель пошёл бы далее по тексту, имея прежде всего впечатления от схватки — а ради неё ли написана интерлюдия? Нет, конечно. Написана она ради того, что оказывается в фокусе внимания благодаря такой структуре текста, с "обрывом" его перед самой, казалось бы, кульминацией. Главное — читатель окончательно убедился (кто-то уже догадался ранее, а кто-то нет), что фамилия Церкласа — ван Стекелен, а юный рассказчик — это тот самый Вальдемар, уже знакомый в своём неприглядном образе "20 лет спустя".

Разумеется, я хочу оставить читателя с мыслями типа "а не такой уж козёл-то был Церклас, возможно — и Вальдемар не такой уж мудак, да и вопрос вообще, кто тут прав-то был...". Эти мысли читателя ценны для истории, которую я рассказываю. А мысль "ыыы, Шеймус крутой перец", которую неизбежно вытянул бы на первый план показ схватки, ценность имеет низкую. Ибо что Шеймус донельзя крут — и так уже было показано многократно, история-то в целом не о том.

Она в целом о людях разной судьбы, разных стремлений и разных взглядов, что так или иначе входят в конфликт — причём зачастую на разных сторонах волею судеб оказываются отнюдь не плохие люди. И вовсе не ненавидящие друг друга изначально (посмотрите на принцев Стирлинга).

Впрочем, логика бывает и иной.

Вот взять смерть Сулима, на которую сетовал не только собеседник, но даже мой дорогой бета-ридер Антон. Почему она подана настолько блекло — даже не все читатели поняли, что случилось? Ясное дело, не просто так — а то я бы переписал давным-давно, ещё когда Антон обратил внимание. Я и думал переписать, если честно. Почему не стал?

Сулим ар-Наджиб, конечно, очень не нравится читателю. Желание увидеть, как он смачно умирает, вполне понятно. С другой стороны — даже самая жуткая смерть, поданная ярко и зрелищно, для самого Сулима окажется куда лучшим финалом, чем случившийся в итоге. Сулим же стремился быть в центре внимания, обожал выступать перед толпой. Желал, чтобы и в высшем свете все его слушали, все только на него и смотрели.

А погиб так, что этого толком никто не видел — всем было не до него.

По-моему, для такого человека, как Сулим — это куда более жестокий финал, чем любое описание гибели. Хотя и несколько обманывает ожидания читателя. Самое страшное, что только могло случиться с Сулимом — лишение его жизни (и смерти) великой значимости. Ровно это и случилось. За какие-то минуты до смерти он фактически уже лишился былой власти — ну а следом подъехал максимально бесславный финал, да.

Кстати, иначе было со схваткой в спальне — из всё тех же "Людей середины".

В раннем варианте новеллы то, как Шеймус выдаёт реверанс истории убийства Андрея Боголюбского, наблюдала Ирма — всё было описано. Потом я счёл, что если показать только результат боя — впечатление станет лишь более сильным. Читателю ведь останется только самому представлять, как же именно капитан порубил столько народу.

А драки ради самих по себе драк не нужны. Я вполне чётко представляю, что хочу читателю рассказать — а большую часть своих сил и времени трачу на то, чтобы определиться, как именно это лучше сделать. Как раз поэтому полтора миллиона знаков читаются легче, чем полмиллиона зачастую. Всё время что-то происходит — и это "что-то" всегда предельно важно. Потому что на этапе планирования было выброшено раза в три-четыре больше.

В рамках этой логики то, как Тиберий поднимает камень — действительно куда ценнее для книги, чем то, как именно Шеймус убил Церкласа (благо что результат схватки читатель и так уже знал давно). Я могу, кстати, подробно вам объяснить, зачем нужен тот камень — но не очень хотелось бы.

Основная парадигма моего творческого метода — говорить только главное. Это касается что самого текста — вроде описаний, что структуры событий. Я выделяю ключевое и само это ключевое подаю тоже необходимым минимумом деталей. Больше остаётся на воображение и догадки читателя. Зачем так? Да я сам люблю читать именно такое.

И кстати, расхожий принцип "не рассказывайте, а показывайте" на самом деле именно таким образом работает. Просто он более правильно формулируется "не объясняйте, а передавайте", да.

Учитывая, что среди преданных читателей романа имеется и известный деятель HEMA-фехтования, и старшеклассница, и "любительница дамских сериалов" (её собственное определение) — я убеждаюсь, что подход верен.