Товарищ поручик! Как алтайская армия в Китае воевала.

«На политических занятиях в роте групповод занятий поручик Волков, проводя рассказ "Гражданская война и создание Красной Армии" не подготовил карту, не указал всех направлений наступления белогвардейцев и интервентов на Советскую Республику. Кроме этого поручик Волков недостаточно знал места основных побед Красной Армии над белогвардейцами, не упомянул о зверином облике белого офицерства и их зверствах по отношению к рабочим и крестьянам»

Это цитата не из романа в жанре альтернативной истории, а из вполне реального приказа по 171-му отдельному батальону войск НКВД. Причем советские бойцы и командиры не только надели непривычную им форму с погонами, но и воевали вместе с теми самыми белыми офицерами «звериного облика».

Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции

Джунгария, Восточный Туркестан, Синьцзян-Уйгурский автономный район – это все названия одной и той же территории. В наши дни СУАР – самая большая по площади  административная единица КНР – и одновременно самая большая из внутренних проблем пекинского начальства.  Даже в наши дни уйгуров там проживает больше, чем китайцев. А в начале 20-ого века все было еще печальней.  В соседней России недавно закончилась гражданская война, причем проигравшие и просто недовольные новой властью толпами косплеили поросенка Петра – без тракторов, но с винтовками, а то и пулеметами-пушками.  В самом же Китае вялотекущая гражданская война и не прекращалась. 

Губернаторы Синьзяна были, как правило, людьми умными, а также знающими арифметику. Арифметика была простая – до столицы провинции города Урумчи от конечной станции Турксиба было примерно 950 километров, а до ближайшей китайской станции железной дороги более 2000. Поэтому  когда Красная армия охотилась на басмачей и белогвардейцев, немного не обращая внимания на границу,  местные власти старались относиться  к проблемам северного соседа с пониманием.  Да и, в общем, отморозки вроде атамана Анненкова или барона Унгерна и самим китайским властям были не сильно-то нужны – разве что в качестве товара для продажи чекистам. Советские командиры в свою очередь, перед очередным заграничным походом слали китайцам депеши в стиле:  "Мы тут немножко повоюем, но мировую революцию устраивать не станем, Урумчи ваш брать не будем и вообще вы нам нафиг не сдались!"

К концу 20-х наиболее одиозных личностей понемногу замели под ковер, обе стороны начали, как положено в приличной глобально-стратегической игре развивать торговлю, стоить дороги, долететь до Альфы Центавра и вообще подумывать о возрождении Великого Шелкового пути, который примерно в тех местах и проходил. Но тут все испортили сами китайцы, нечаянно убив при попытке переворота губернатора Яна Цзэнсиня. Не то, чтобы покойный был светочем или хотя бы хорошим человеком, но у него неплохо получалось удерживать баланс в местном винегрете из разных национальностей и религий.  Сменивший же его Цзинь Шужэнь, как деликатно пишут в научных статьях, начал проводить политику китаизации региона. А именно – притащил с собой кучу родственников, дальних родственников и просто знакомых Кролика, которых начал назначать на все мало-мальски значимые посты, заниматься коррупцией и непотизмом в промышленных масштабах, а с местных некитайцев драть три шкуры – две с половиной себе и половину для отправки в Пекин… может быть.

В ненужное время, в ненужном местпе…

Проблемой было в том, что местные некитацы были людьми суровыми, которым и одной-то шкуры было жалко – чай своя, не чужая. Очень быстро Синьцзян оказался охвачен восстанием, причем  помогали восставшим Япония (которым любой кипеж в Китае был на руку), Великобритания (потому что англичанка гадит), а среди мусульман нашлись даже офицеры бывшей турецкой армии. 

Поскольку боеспособность китайской части оказалась примерно на уровне плинтуса, губернатор начал формировать новые части – из белогвардейцев и вообще подвернувшихся под руку русских эмигрантов. Главным был назначен бывший офицер из отряда атамана Дутова, полковник Павел Папенгут.  На всякий случай Шужэнь попросил помощи и у СССР, но как-то неубедительно – ему дали только несколько тысяч китайских же солдат, перебежавших в СССР после захвата японцами Манчжурии.  Бегать от противника это воинство умело неплохо, а вот воевать – не очень. Получив очередные сводки с полей боев, в Разведуправлении РККА мрачно констатировали: такими темпами у границ СССР очень скоро появиться новое мусульманское государство, где у англичан и японцев будут хорошие завязки… "а оно нам надо, товарищи?"

Китайцы тоже хорошо умели понимать намёки. В апреле 1933 года в Урумчи произошел очередной военный переворот (в котором одну из главных ролей сыграли белогвардейцы во главе с Папенгутом).  Пришедший к власти полковник Шэн Шицай быстренько скатался две раза в Москву и сообщил, что так хочет дружить с СССР, что аж кюшать не может.  

Тем временем в Синцяне восставшие уже подошли под стены Урумчи, начав осаду. Белогвардейцы вместе с остатками китайских частей кое-как отбивались, недоуменно глядя на вернувшегося Шицая, который ходил по дворцу, постоянно приговаривая: "Нам бы ночь простоять, да день продержаться, а там…"

"Там" наступило в конце января, когда осаждавшие вдруг с удивлением обнаружили, что на выручку осажденных по чугучакскому тракту идет некая Алтайская добровольческая армия.

Если не присматриваться, издалека эти части действительно походили русских белогвардейцев – даже офицеры ходили в погонах. Правда, вместо "господин поручик" то и дело сбивались на "товарищ лейтенант". Ведь до недавнего времени части армии были совсем не алтайскими, а числились 13-м и 10-м полками ОГПУ. 

Сбил тебя наш летчик Ли-Си-Цин.

Столкнувшись в бою с армейскими частями, имевшими пулеметы, пушки, бронетехнику и поддержку авиации, восставшие как-то быстро утратили свой пыл и начали разбегаться по домам и кустам. Алтайская армия вместе с частями из бывших белогвардейцев составила занялась наведением порядка в провинции. Бывшие враги воевали бок о бок – советские части поступили "на довольствие" китайских властей, а бывшим белогвардейцам была обещана либо полная амнистия по возвращению в СССР или земельные участки в Синьцзяне.  "Красных" такая ситуация устраивала, "белых" – далеко не всех. Но когда командующего П.Папенгута китайские власти арестовали за подготовку заговора уже против Шен Шицая, назначенный на его место полковник Бектеев сразу все понял и ничего антисоветского себе уже не позволял.  Тем более, что рядом с ним постоянно находился военный советник с очень благозвучной и, наверное, даже старинной китайской фамилией Фу-Дзи-Хуй. Этот самый советник показал себя очень талантливым в военных делах и впоследствии стал известен как маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза, Павел Семенович Рыбалко.

Помимо военной помощи, СССР помог Синьцяну и экономически, предоставив кредит на 5 миллионов рублей золотом, который китайцам предстояло погашать товарами. В общем, хотя на мировых картах  Синьцян продолжал числиться в составе Китая, в местных органах власти «на всякий случай» вешали портреты Сунь Ятсена, Сталина, ну и разумеется, самого Шен Шицая. 

Советский слон – лучший друг китайского слона.

В 37-м уйгуры в очередной раз подняли восстание. Шен Шицай даже не стал особенно беспокоить Пекин, а привычно позвал на помощь старшего северного брата. Поскольку к этому времени советские геологи нашли в  Синьцяне много всякого полезного ископаемого, да и вообще в провинции планировалось устроить крупную перевалочную базу для оказания помощи китайцам против японцев, помощи ждать долго не пришлось. Четыре полка Красной Армии и НКВД, усиленные авиацией и танками, быстро навели «конституционный порядок», попутно ликвидировав уйму японских агентов, чуть поменьше английских и даже несколько шведских. Как отметил в докладной записке один из советских командиров «При взаимодействии с нашими частями китайские солдаты ведут себя более смело, к тому же меньше грабят население и не восстанавливают его против себя»

По этому поводу было решено после наведения порядка совсем войска не выводить, а немножко их оставить. Для охраны наиболее важных с советской точки зрения объектов, вроде авиазавода, где собирались перегоняемые по советскому ленд-лизу самолеты для китайских ВВС. Ну а чтобы сильно не бросалось в глаза, по 171-й батальон войск НКВД привычно уже «перекрасили» в белогвардейцев. В результате в документах батальона порой встречались очень забавно выглядящие записи, вроде процитированного выше рапорта о поручике,  плохо знавшем историю белого офицерства.

Закончилась вся эта идиллия в начале Великой Отечественной войны, когда и самолеты понадобились в СССР – так что последние «сборочные комплекты» И16-х после сборки отправили обратно в СССР. В 43-м туда же вывезли оборудование авиазавода, а следом отправились и советская охрана. От старорежимных званий им пришлось отвыкать, а вот погоны к этому времени появились уже и в Красной армии.

Ну а проблемы Восточного Туркестана вскоре стали беспокоить уже китайских коммунистов.

Андрей Уланов.