Купи слона

Разбойник случайно подслушивает предание о нищем, который раз в год, примерно в такие вот дни, появляется в деревне, покупает самой простой еды, подымается в горы – и исчезает до следующего года. Говорят, что он был здесь всегда, и самые старые люди помнят, как те, кого давно уже нет, рассказывали, будто видели его, когда сами были детьми. Разбойник решает, что нищему известен секрет бессмертия, и что в горах наверняка растёт бессмертное древо или ещё что-то, о чём простые люди не догадываются, а тот мудрец нарочно прикидывается нищим, чтобы не догадались даже мудрецы.

Прождав две или три недели и смиряя нетерпение – бессмертие не любит торопливых – разбойник замечает наконец нищего, что ведёт себя не как нищий и даже не просит подаяния: да, это точно тот! Лунной ночью они поднимаются к вершине: мнимый нищий шагает твёрдо и привычно, разбойник перебегает из тени в тень. На вершине нищий подходит к камню, слишком тяжёлому на вид, и легко сдвигает его в сторону. Эх, думает с досадой разбойник, этот бессмертный ещё и силён не по-людски, уж не демон ли он? Нищий тем временем отвязывает с пояса мешочек, достаёт оттуда несколько золотых монет, катает их пальцем по ладони – и ссыпает в трещину в земле, после чего возвращает камень на место. Камень при этом на мгновение являет своё пустое нутро: он выдолблен изнутри и вовсе не тяжёл, ребёнку впору.

– Всё не то, чем кажется, – говорит разбойник, выступая из тени, – я прежде не слышал о камнях, что пусты изнутри, но я наслышан о нищих, что собирают подаяния больше, чем можно помыслить. Скажи, ты из таких?

– Да, я беден, – кивает бессмертный, – но я не прошу подаяния. Я честный горшечник, и каждый год приношу сюда то, что сумел скопить своим трудом.

– Отчего бы тебе, раз есть у тебя работа, не купить себе хоть приличного платья, а не ходить в обносках, на которые без слёз и не взглянешь? – удивляется разбойник.

– Оттого, что есть у меня цель, и ради неё я отказываюсь от несущественного, а ведь известно, что, какой бы одежда ни была, она одинаково прикрывает наготу, и одинаково бывает холодно ночью и жарко днём, сколько бы солнц и облаков не нарисовали на твоей рубахе, – так отвечает горшечник.

– Что за цель, скажи, ради которой ты отказываешься от всего? Может, твои родичи в плену у разбойников? Скажи мне, и, увидишь, я смогу тебе помочь, – предлагает разбойник, чьё сердце ещё не совсем отвердело, как видим.

– Ах, нет, всё и проще и сложнее, – отвечает горшечник, – но история эта длинная, и ты, вернее всего, не поверишь мне, скажи, готов ли ты слушать?

– Ночь длинна, и чем её занять, как не беседой со знающим человеком? Рассказывай, и, клянусь именем отца, я поверю, если будет там хоть что-то, чему можно поверить, – обещает разбойник, и горшечник начинает:

– Много тысяч лет назад, когда я был ребёнком (Всё-таки бессмертный! – восклицает про себя разбойник), я увидел, как по дороге ступает слон, раскрашенный индиго, куркумой и пурпуром, с самыми тонкими узорами, с серебряной попоной и золотыми бивнями, и кистями, и всякими украшениями, которых я и названия не знал. И на этом слоне едет такой, какого я прежде не видел, властитель. И я выбежал и поклонился, и властитель склонился ко мне, и рассмотрел, и спросил: «Чего ты хочешь, дитя? Загляни в своё сердце и скажи, и оно исполнится!» – и я, пока он не передумал, признался: «Я хочу такого слона, как у тебя, господин!» – и тот властитель засмеялся так, как рокочет гром внутри синей тучи, и сказал: «Вот тебе мой дар: ты не покинешь этой планеты, и каждое твоё воплощение совершится в этих местах, и ты забудешь всё, но будешь помнить нашу встречу и наш разговор. Трудись честно, и откладывай заработанное, и придумай место, где будешь хранить отложенное, и назови его сейчас, чтобы не забыть», – и я сказал первое, что мне пришло в голову: «Под большим чёрным камнем на вершине этой горы!» – а он кивнул, и сказал: «Под камнем – значит под камнем, смотри только, чтобы камень этот не унесло ветром», – и он выпрямился, и приготовился уже ехать дальше, а я стоял в пыли и не мог понять: а где же тот слон, что он обещал мне? И тут он снова склонился ко мне, и сказал ещё: «Работай, и откладывай деньги, и копи, и снова работай – и придёт день, когда ты сможешь купить своего слона и раскрасить его так, как положено, и покрыть лучшей попоной – и в такой день выезжай на дорогу, и предоставь слону самому выбирать, куда идти, и ты снова меня увидишь, и сможешь попросить о чём-то ещё», – и так горшечник завершил свой рассказ, а разбойник замотал головой:

– Так ты не бессмертный? Ты рождаешься и умираешь как все, но много жизней помнишь, где спрятано твоё сокровище?

– Да, всё так, – кивнул горшечник, – ну же, прощай, и будь осторожен: говорят, в этих горах бродит разбойник.

– А сам ты не боишься? – спросил разбойник.

– Чего мне бояться? – рассмеялся горшечник, – Денег у меня при себе нет, а жизней столько, сколько потребуется.

– А не боишься ли ты, что, когда ты уйдёшь, кто-то отодвинет камень и заберёт то, что ты копил так долго? – снова спросил разбойник.

– Это место охраняют, – успокоил разбойника горшечник, – попробуй кто чужой сдвинуть камень – и сотни тех, кем я был, явятся сюда, чтобы остановить его.

Горшечник уходит. Разбойник остаётся. Встаёт солнце. Чёрное небо становится синим, чёрные листья становятся зелёными, чёрный камень остаётся чёрным.