Букет из трав и вызревшего лета

Призраки облетают листвой прогоревших вишен,

В темном костре умирают галстуки пионеров,

Искрой взлетают вверх из волос и лысин

небесные чертежи с пропилами из размеров.

Белый шампунь завивает в предгорьях седые кольца,

Точит карандаши, обводя загогулины на линейке,

И большое - выглядит соизмеримо больше

В прозрачном воздухе выцветшей канарейки.

И уже не унять эту дрожь по утрам мимозы,

И по листьям пройти, обрывая следы и слякоть,

Можно придумать метафору, задать вопросы –

Безответные и илистые, как якорь.

И бросить в море ответ…

***

Горели свечи, тусклым и случайным,

Звенела тьма, зверели комары,

В сервизе, разукрашенном и чайном,

Дымился чай из чая и травы.

Иванов чай с дырявым зверобоем,

Немного липы, вялой от цветов,

Все то, что вырастает за забором

И можно заварить для пустяков.

***

Любой встречный может вырвать у тебя кусок,

Любого встреченного можно вырвать из сердца,

И, как кукла. ползущая на руках в уголок,

К безголовому клоуну, живущему по-соседству,

Будешь лететь в темноту красным росчерком, как бычок,

Где-то в той стороне догорая и пропадая,

Будешь сортировать прошлое, и сквозь зрачок,

Колючую проволоку из  будущего вырезая,

наблюдать хвост петуха-кометы...

***

Я пишу звуковые письма,

задыхаюсь в жаре и снова,

я пишу звуковые письма

на деревьях и на заборе.

Бьет как ливень по клавесину

старый дятел башкой железной,

червяков собирает, листья

облетают все это лето.

Не болит голова у дятла.

Солнце где-то вверху висит.

Как намасленное, бесконечно

выкипает и как скользит.

Терпко вяжет узлы полынью

синий остров над головою,

улетающее шуршанье,

пыль летящая над грозою.

Ты не слушай меня, не слушай,

как поют над цветком колибри,

как трещит этот мир и воют

перебравшие выпи-синьки.