Дэвид Геммел. Последнее интервью

Сегодня этому писателю исполнилось бы 74 года.
Мой перевод интервью, которое, судя по дате и отзывам фанатов, стало для Дэвида Геммела последним.
Онлайн-интервью проводил с писателем в июне 2006-го года некий Гарет, пользователь форума sffchronicles.com, зарегистрированный под ником drosdelnoch.

Источник: https://www.sffchronicles.com/threads/11110/

17 июня 2006

Всем привет,

Скоро у меня намечается беседа с Д. Г. (Дэвид Геммел – прим. пер.), а потому, если у кого-то есть какие-то вопросы, дайте мне знать, и я сделаю всё возможное, чтобы задать как можно больше из них, однако не могу гарантировать, что будут заданы все. Также, если вы хотите получить геммеловские обои для рабочего стола, то у меня как раз есть таковые с обложкой «Грозового Щита», и, надеюсь, что скоро будут готовы по Дренаям, а также по Ригантам, когда у меня появится время.

В любом случае, я ставлю вас в известность, что вопросы будут отправлены примерно через неделю, так что у вас есть ровно столько времени, чтобы их подготовить.

Спасибо

Гарет

Обновление: А вот и само интервью, полностью:

1) Все многочисленные страны из Дренайских хроник имеют названия, но как именуется сам мир и отличается ли это имя от названия континента, на котором расположены эти царства? Назовите все топонимы.

Д. Г. Есть соблазн сходу выдумать название и притвориться, что оно – часть изначального большого плана. Но правда куда прозаичнее. Я писал первую Дренайскую историю, озаглавленную «Осада Дрос-Дельноха», пока ждал результатов по анализам на рак. Я и не думал, что это когда-нибудь опубликуют, поэтому взял название Дренай по созвучию с «Дорсай» – планетой из цикла Гордона Диксона. Это была серия НФ романов о расе воинов и их родной планете.

Когда мои книги обрели успех, я продолжил писать о том же мире, ловя себя на том, что придумываю всё более разнообразные культуры и открываю другие цивилизации.

2) Мы слышали о Миссаэле-человеке, о Миссаэле-боге и о целом пантеоне других богов. Являются ли эти двое одним, и как мир перешёл от древнего пантеона к Истоку, и ещё: демоны – это древние люди или всё же часть Иллоира?

Д. Г. Миссаэль-бог и Миссаэль-человек – это одна сущность. Когда умер Александр Македонский, он стал богом. Несколько столетий люди возводили в его честь святилища и храмы. Но у меня Миссаэль был чем-то вроде шутки. Древность мира Дренаев, история которой сохранилась лишь в фольклоре, рассказывала о днях Миссаэля, когда с неба шёл огненный дождь. Так вот, это были снаряды (англ. missiles – прим. пер.). Древний мир – это наша с вами современность. Что же до Иллоира и демонов, у меня в голове есть крутая история о них, и мне не хочется раскрывать все карты сейчас.

3) Какая по-вашему лучшая написанная вами книга на данный момент, или книга, написание которой доставило вам наибольшее удовольствие?

Д. Г. Не мне судить, какая лучшая. Задайте этот вопрос сотне моих поклонников, и семьдесят, если не больше, ответят, что это «Легенда». Но зайдите в Интернет, и увидите, что другие фанаты называют «Македонского льва», «Утреннюю Звезду», «Нездешнего», «Сердце ворона» – и многие другие. Ну а в удовольствие было писать «Легенду», потому что она создавалась не под давлением издателей, или ожиданий критиков и читателей, или из необходимости оплатить счета. Мне просто нравилось сочинять и писать эту книгу тихими вечерами или в обеденные часы.

4) Какой совет вы бы дали тем, кто намерен писать фэнтези, в особенности начинающим авторам, которых вдохновили ваши произведения?

Д. Г. Писательство – это навык, который необходимо развивать. Вы не добьётесь успеха, если не будете писать, писать и писать. Многие говорят мне, что хотели бы написать книгу, или напишут книгу когда-нибудь, «когда у них будет время». Писательство похоже на марафонский бег. Вы не можете просто надеть пару кроссовок и пробежать 26 миль. Вы работаете над этим, наращивая выносливость, борясь с судорогами и растяжением мышц. Письмо в этом плане ничем не отличается. Мой совет писателям – не говорите об этом, а делайте своё дело.

5) Планируете ли вы по завершении серии «Троя» написать что-нибудь ещё о древних цивилизациях или вернётесь в Дренай? Кстати, вы также упоминали об интересе к индейским племенам. Вероятно, мы увидим отдельную серию или продолжение другой серии, такой как «Риганты»?

Д. Г. По причинам, слишком личным, чтобы вдаваться в подробности, у меня пока нет планов относительно того, что последует за «Троей». Хотел бы ещё раз побывать в мире Ригантов. Я также хотел бы завершить серию о Скилганноне. Есть ещё один византийский персонаж, который меня очаровывает и из него получилась бы замечательная книга. Время покажет.

6) О каком персонаже из всех, созданных вашим воображением, было наиболее интересно писать?

Д. Г. О Друссе-Легенде. Этот старый парень нравится мне больше, чем я мог бы выразить словами. Я считаю, что сам не написал ни строчки из его диалогов. Я лишь бросал его в ситуацию, и слова сами выливались на страницы. Словно он сам их говорил. Однажды, много лет назад, печатая фрагмент о Друссе в редакции газеты в обеденный перерыв, я сказал сам себе «Проклятье, хотел бы я выдать такую фразу!» Мой приятель Джордж посмотрел на меня как на лунатика. «Но это же и есть твоя фраза, Д. Г. ,» – тихо произнёс он. «Я же видел, как ты её только что напечатал.»

«Нет,» – сказал ему я. «Это Друсс. Мне такой диалог не придумать.»

7) Опубликовав более тридцати романов, как вам удаётся писать о своих героях так свежо и захватывающе?

Д. Г. Провалиться мне, если я знаю – но, предвосхищая следующий вопрос, замечу, что не все считают, что я с этим справляюсь…

8) Время от времени появляются обзоры с утверждениями, что вы слишком шаблонны. Как вы реагируете на подобные комментарии и как видите свою собственную работу?

Д. Г. Моя работа действительно шаблонна. Я пишу о героях, оказавшихся в безвыходном положении, в численном меньшинстве и угрожающих жизни обстоятельствах. В этом и заключается мой интерес – обычные мужчины и женщины в чрезвычайных ситуациях, требующих огромного мужества. Читатели неизбежно почувствуют сходство – даже эффект дежавю – при чтении моих произведений. Как я реагирую на критику? Зависит от того, кто критикует. Если поклонник чувствует себя разочарованным в новом произведении, то это меня обеспокоит. Если же это рецензент, который пытается меня прожарить, то мне всё равно. Ни один писатель не намерен угодить всем, и если он попытается это сделать, то только увеличит свои шансы никому не угодить.

9) В большинстве ваших романов присутствует магия. Каковы её правила, как вы её видите, и предназначена ли она исключительно для использования в продвижении сюжета, или вы копаетесь в чём-то более глубоком, в человеческой психике, в свойстве человека использовать всё, что попадает в руки?

Д. Г. Магия, которую я обычно использую в романах, представляет собой смесь «современного» – телекинеза, телепатии, исцеления верой – с более общепринятой фэнтезийной магией колдовства, заклинаний, демонов и чудовищ.

10) Как вы отслеживаете персонажей и события из предыдущих романов при работе над будущими проектами?

Д. Г. С огромным трудом и при содействии помощников. Быть в турне, когда фанат задаёт вам глубокий вопрос о персонаже, которого вы даже не помните, может стать огромным затруднением.

11) Некоторые персонажи последнего романа имеют явные корни в реальном мире, например, когда мы видим Одиссея, он основан на вас как рассказчике или на ком-то другом? Если да, то на ком или на чём?

Д. Г. Я не знаю, как у меня сформировался образ Одиссея. Сначала у меня в планах он был одним, но когда я сел писать, его личность стала совершенно другой. С ней я и продолжил «Трою». Думаю, образ хорошо вписался, и он всегда вызывает у меня улыбку. Это ещё один герой, который сам пишет собственный диалог, без моего вмешательства.

12) Снова ходят слухи, что вы ведёте переговоры о правах на фильм по одной из ваших книг. Чем эти слухи вызваны, и будет ли у нас шанс в скором времени увидеть экранизацию какого-нибудь вашего произведения?

Д. Г. (Если это правда, то вот он я, готов сотрудничать, фотографироваться и консультировать съёмочную группу. Я не упоминал, что мои услуги стоят недорого? Ха-ха) Я по-прежнему отклоняю все предложения об экранизации. Просто ещё не готов отправить своих героев в Голливудский Ад. (Впрочем, этот твёрдый принцип может в момент пошатнуться, если у меня вдруг закончатся деньги).

13) На протяжении всего времени, что вы писали, как, по-вашему, изменился мир, и как вы думаете, изменился ли ваш писательский стиль, чтобы приспособиться к новым убеждениям, или же вы непоколебимы и, глядя на мировые события, продолжаете выражать свои собственные взгляды?

Д. Г. В сутках не хватает часов, чтобы разобраться во всём этом достаточно глубоко. Мир, в котором мы живём, до неузнаваемости изменился по сравнению с миром, в котором я вырос. Для меня самым сложным изменением было то, что трусость стала общепринятым – и даже предпочтительным – образом жизни. Правительство поощряет нас быть трусливыми, полиция настаивает на том, чтобы мы постоянно трусили, школы вынуждены поощрять трусость. Подумайте об этом. Ещё в шестидесятые годы, если вы видели совершаемое преступление, вас поощряли быть «героем». Разобраться с преступником своими силами. Если вы при этом пострадали, вы, скорее всего, получили бы медаль. Теперь же власти говорят нам не вмешиваться, полиция советует нам оставаться в безопасности. Теперь, если кто-то ворвётся в ваш дом, вам понадобится целая инструкция, чтобы решить, как с этим бороться. Если ударите грабителя по голове, и он умрёт, вас, вероятно, обвинят в непредумышленном убийстве и посадят в тюрьму. Если он ударит вас по голове, то он отсидит смехотворный срок.

Недавно женщина была ранена ножом, и её оставили истекать кровью, потому что полиция отказалась войти в дом, опасаясь, что преступник всё ещё находился внутри. Когда несколько лет назад моего отца ограбили и жестоко избили, полицейский сказал мне, что он отчасти сам виноват, потому что вместо того, чтобы отдать пенсионные деньги, как следовало бы, он был достаточно глуп, чтобы ударить одного из грабителей.

Школы теперь вынуждают отменять поездки с приключениями, потому что дети могут получить травмы во время скалолазания, похода в горы или сплава на байдарках.

Нам необходимо заново открыть для себя достоинства индивидуального героизма.

14) Теперь, когда у Джорджа Мартина и Мариан де Пьеррес (Marriane de Pierres) есть ролевые игры по их мирам, существует ли вероятность, что появится ролевая игра по одному из миров Геммела, или есть что-то, что удерживает вас от этого, и каков ваш взгляд на это в общем?

Д. Г. Я об этом ещё не думал.

15) «Троя» – длинная история, которую вы всегда хотели написать, и теперь, когда вы на две трети выполнили проект, таков ли он, как вы его себе представляли, или это скорее тот случай, когда книга действительно вытягивает из вас все силы, и не возникало ли желание, что лучше бы вы никогда её не начинали?

Д. Г. Мне понравилась «Троя», но это была очень тяжёлая работа. Бесконечные исследования материала, переписывание огромных фрагментов и внимание, которое требовалось уделять деталям, сильно подорвало мою выносливость. Надеюсь, что когда трилогия будет закончена, я оглянусь назад и подумаю, что всё это того стоило.

16) В ваших произведениях в широком ассортименте представлены оружие и доспехи; как вы отслеживаете, что может быть, а что недоступно людям в описываемом мире? Например, мы узнаём, что в «Великом Заклятии» есть порох для фейерверков, но он ещё не появился как инструмент войны. Есть ли тому какая-то особая причина или это скорее ваша собственная неприязнь к пороховому оружию? Например, в «Последнем хранителе» звучит постоянный комментарий «Где в подобном оружии доблесть?»

Д. Г. Я поддерживаю связи с мастерами-оружейниками и кузнецами, а в настоящее время плотно изучаю оружие бронзового века. Я изрядно повеселился с Йоном Шэнноу и его пистолетами, но книги об Иерусалимце были просто данью уважения работам Луиса Ламура, моего любимого автора. Его книги больше нельзя достать в Великобритании. Недавно у меня возникло искушение приобрести права на его лучшие романы и издать их самому.

17) На протяжении всех романов о Дренаях уровень умственного развития Смешанных менялся от чисто природной хитрости до человеческой речи, есть ли для этого причина или это просто то, что, по вашему мнению, будет хорошо работать, например, Гравас создал бы проблемы, не будучи в состоянии говорить со Стави в «Сумерках героя», и потребовались какие-то средства для разработки?

Д. Г. Как и во всех других разработках, технология Смешанных будет продвигаться вперёд. Дать им речь было существенным прорывом, потому что голосовые связки волка просто не приспособлены для сложных звуков. Но вы правы. Для того, чтобы Стави наладил общение со Смешанными, потребовалось определённое голосовое общение.

18) На веб-сайте я с удовольствием создавал товары для Геммеловского Мерча (например, различные игрушки и футболки), а есть ли что-нибудь, что вы хотели бы увидеть, но ещё не встречали, или есть что-то, что вам нравится?

Д. Г. Я жду не дождусь, чтобы узнать, доделает ли Raven Armoury когда-нибудь «Мечи Дня и Ночи». Я бы хотел их увидеть. И мне очень хотелось бы увидеть воплощение арбалета Нездешнего. Несколько лет назад кто-то предлагал мне сделать куклу Друсса. Потянешь за верёвочку, и она скажет: «В твоих мечтах, паренёк».

Я так и сказал тому парню, который это предложил.

Конец интервью

P.S.
28 июля 2006 года Дэвид Эндрю Геммел скончался от коронарной болезни, за письменным столом, работая над последней книгой трилогии о Трое.