Транспортный флешмоб

Космопорт встретил их рамочками металлоискателей, зло пищащими на не выложенные ручные терминалы. Нервные юноши в камуфляже, постоянно трогающие рукояти шеломов, заметили, конечно же, второй комплект одежды на просвете сумки. И то, что было в чемоданах сотрудников НКИД. Но виду не подали: здесь явно хватало других проблем. Змейка микроволнового заграждения, по которой пришлось приближаться к зоне досмотра, была одним из красноречивых признаков, что здесь готовятся к худшему. Чарийцы приложили ручные терминалы к очередному считывателю, и хромированная дверь открылась, пропуская их в зал ожидания. Он был островком спокойствия среди встревоженного улья города. Гостями из мирного вчерашнего дня казались полупустые скамейки, сверкающие неоном вывески спонсоров на стенах и даже работающий продуктовый автомат. На него, правда, Никита не позарился. Сразу вскрылись бы сложности с конвертацией РОПа. Билеты-то электронные на терминал записаны, а все остальное платное. В большей части известного космоса считается, что раз уж ты купил билет на «старбуз», то спрашивать с тебя лайфстайл за бутерброды с кофе просто глупо. Но не в Фюлькирате. Здесь скупердяй на скупердяе сидит и местами даже бумажными банкнотами погоняет. Поэтому в ожидании рейса пришлось голодать, рассматривая логотипы корпораций юканов, Рибана и сауо. Залипание в БВИ быстро дало понять, что сообщений от Камилька нет, а вся лента забита обсуждениями того, как ужасно случившееся вчера. Почитав одно из них, Никита раздраженно закрыл вкладку уже на десятом комментарии. 

%данные удалены%

Чтобы избежать тревожных мыслей, Никита принялся изучать приложение к билету. Ничего нового он там не узнал, зато получилось сосредоточиться. Лететь предстояло на S-320 от «Инфинити». Даже не на нелицензионной рибанской копии SX-3, как в большей части П-сектора. Тан Сотирис под корзэбские санкции не попадал, и корпорации Содружества честно торговали с ним напрямую. Хотя вряд ли на эту модель, изменившуюся за тысячу лет лишь в плане электронной начинки, до сих пор распространяются какие-то санкции. Метановый «старбуз» не старел, как и любая классика, оставаясь по сей день основным транспортом «поверхность-орбита» во всей бывшей сфере влияния Корзэба. Правда, для Фюлькирата более ожидаемы старые модели или их кустарные модификации. Не патриотично, но выбора у танов не было. Внутренние конкуренты от «Дрейк-экспресса» за пределами Содружества не летали. Арсейские – уступали в удобстве и надежности. С чарийскими аналогами никто не связывался из-за ядерного двигателя, требовавшего дополнительной квалификации от механиков и опасного в случае аварии.

Над дверью, противоположной той, через которую заходили пассажиры, загорелась зеленая лампочка. Створки поползли в сторону, и к стоящей перед ними стойке вышел безликий андроид. Ажурная конструкция, весившая не больше «собачки» и обладавшая таким же количеством мозгов, входила в стандартную поставку «старбуза». Обычно таких роботов обтягивали силиконовой имитацией кожи и изображали какое-то лицо, чтобы обеспечить пассажирам такой же психологический комфорт, как от присутствия стюардессы. Фюлькират не сходился с «Инфинити» в представлениях о комфорте, поэтому в П-сектор они поставлялись вот так: две коробки, две ножки с шарнирами, две руки, пустой овал с камерой и динамиками наверху. Никите такой андроид казался отталкивающим, как будто из анатомического театра скелет притащили. И не только ему. Трое чарийцев почти синхронно нахмурились, когда из динамиков раздался резко диссонирующий с обликом мягкий женский голос:

– Прошу пассажиров рейса «Беотис – Алас-два» подняться на борт.

Робот повернулся на шарнирах, указывая руками в проход, из которого появился. Люди пошли, сбиваясь в очередь. Поскольку рейс был один, его ставили на ближайший к терминалу стартовый стол. Из соображений безопасности, телетрап сделали довольно длинным, но это все же был один-единственный раскладной «рукав». Пользоваться автобусами, как например в космопорте Стены-Соборной, не приходилось. Телетрап был непрозрачным, чтобы пассажиры не сильно пугались уходящей вниз на сотню метров шахты. По задумке проектировщиков, главный шлюз ракеты находился на высоте нулевого уровня аркологии. Зайдя в него, люди попадали в круглое в плане помещение, в центре которого были закреплены разнообразные ящики с багажом и попутным грузом. Трап приводил их в более узкий основной цилиндр, где подниматься на свой этаж следовало уже по приставным скобам. Никита, Келли и Саша полностью заняли каюту на втором из трех этажей. Широкие кресла здесь были разложены до состояния кроватей, как и положено перед взлетом. В каждое из них был встроен проектор, отображавший на потолке затянутое грязно-желтыми облаками небо. Чарйцы предпочитали показывать взлет со стороны, но здесь ракета, во-первых, стартовала из шахты… а, во-вторых, в корзэбской культуре не считалось желательным лишний раз напоминать уважаемым господам, что они сидят на бочке с четырьмя с половиной тысячами тонн жидкого метана и кислорода, к которой вот-вот поднесут зажигалку.

– Пронесло, – выдохнула Келли.

– Не накаркай, – сказал Саша. – Нам еще взлетать.

– Что, дипломат, – спросил Никита, – провел много времени в Фюлькирате и стал суеверным?

– Провел много времени в Фюлькирате, и знаю, как здесь хорошо с безопасностью на транспорте.

Его слова на миг поселили в Никита тревогу, но усилием воли пилот отогнал неприятные мысли. Он летал чарийскими аналогами «старбузов» очень много раз, пока служил в системе Митры, и давно не боялся. А на «согласии» бочка с топливом, конечно, поменьше, зато ядерный реактор стоит. Тем временем, из динамиков донеслось:

– Судари и сударыни, вас приветствует командир корабля – пилот первого класса Ваган Теонемос. Мы осуществляем выход на орбиту станции Алас-два. Расчетное время в пути – пять часов сорок минут…

И далее стандартное бла-бла-бла про спасательные скафандры под вашим креслом, просторную кают-компанию со смотровыми окнами, обед в полете и прочий запрет курения на борту. Единственная разница заключалась в том, что обратились к пассажирам как принято в П-секторе. Судари на первом месте, так как женщина – друг человека, и никаких господ, потому что в Фюлькирате это не пафосное вежливое обращение, а вполне конкретные люди. Речь закончилась предложением надеть скафандры и готовиться к перегрузке. Тут Никита понял, как они прокололись с конспирацией. На хиджаб скафандр при всем желании не налезет, поэтому правоверные предпочитали отдельные женские каюты. Однако, Келли ничуть не стеснялась. У нее под хиджабом была термуха, прекрасно подчеркивающая атлетическое телосложение, но ни одного лишнего сантиметра кожи не показывающая. Задорнов тоже был под халатом не голый. Никита оказался менее предусмотрительным в этом смысле, но был очень рад чуть раньше переодеться в прихваченную с собой форму капитана ССО.

– Прямо грудь колесом, – ехидно заметила Келли. – Смотри не лопни от радости.

Капитан Орлов действительно был очень рад, что кошкин маскарад наконец закончился. Скоро должен был закончиться неудачный отпуск. Ему на смену собиралась прийти настоящая боевая работа. Облачившись в скафандр и разлегшись в кресле, Никита вальяжно потянулся. Задорнов хлопнул по кнопке готовности на его подлокотнике, ругая товарища за забывчивость. Тем не менее, они были намного быстрее обычных интелей, и прошло еще несколько минут прежде, чем Ваган Теонемос снова вышел на связь:

– Подтверждена готовность всех пассажиров. Напоминаю, что вы должны пристегнуться и не покидать своих кресел во время взлета и набора орбитальной скорости. Даю обратный отсчет…

От десяти до одного считал уже не пилот, а тот мягкий женский голос, который говорил из динамика андроида. Считал по-кадагски. Строго на цифре «ноль» стены задрожали и внизу за спиной раздался слитный нарастающий гул двух десятков двигателей. Кресло мягко пружинило, принимая увеличенный перегрузкой вес тела. Желтые облака приближались: сначала медленно, а потом все быстрее. И так пока не расступились, перестав скрывать звездное небо.

– Отделение первой ступени, – сказали динамики голосом андроида.

Ракета дернулась вправо-влево, легко стабилизировавшись маневровыми двигателями. Перегрузка на секунду пропала, а затем появилась снова, став слабее.

– Есть набор первой космической, – гул двигателей угас, а тело непроизвольно подалось вверх, оказавшись в объятиях невесомости. – Вы можете отстегнуть ремни и наслаждаться полетом.