Трибунал для героя.

На войне, как известно, бывает всякое. В том числе и в отношениях со своим начальством. Сегодня ты для них герой, а завтра подсудимый. Или наоборот. Порой совсем немного не хватило, чтобы в списке известных полководцев и флотоводцев Великой Отечественной войны вместо известных нам оказались чьи-то другие фамилии.

Нелюбовный треугольник – Ватутин, Конев и Ротмистров.

В середине октября 1941 года обстановка под Москвой была крайне тяжелой. Захватив Калинин, немецкое командование поставило своей 3-й танковой группе задачу как можно скорее прорваться дальше – на Торжок.  Обороной на этом участке командовал И.С.Конев, в тот момент, заместитель командующего Западным фронтом (через несколько дней он возглавит отдельный Калининский фронт). Основные надежды Конев связывал с оперативной группой Н.Ф.Ватутина. А у того, в свою очередь планы были завязаны на 8-ю танковую бригаду П.А. Ротмистрова – остальные части были пехотой и кавалерией, части которых еще надо было подойти.

На рассвете16 октября немцы перешли в наступление силами 1-й танковой дивизии и 900-й моторизованной бригады. Им удалось прорвать оборону пехотного полка. Остановить наступавшего противника было поручено 8-й танковой бригаде, но… 

"Сообщаю, 8 тбр 17.10 была атакована танковой дивизией противника при поддержке мотоциклистов и авиации, которая бомбила бригаду все светлое время 17.10. Вследствие открытого моего правого фланга и превосходящих сил противнику удалось прорваться у с. Медное через р. Тверца и захватить вторую переправу у Марьино через р. Логовеж. В силу сложившейся общей обстановки, общего отхода частей Красной Армии из этого района я произвел рокировку и сосредоточил бригаду в 12–15 км северо-восточнее Лихославля, в лесу, непосредственно восточнее Поторочкино.

Бригада в результате этого боя нанесла значительные потери противнику в танках и личном составе, но и сама также весьма сильно  растрепана и нуждается как минимум в 3 сутках отдыха для ремонта матчасти и для пополнения личным составом.

…

18.10.41 Полковник Ротмистров".

 Донесение, в общем, было по сути верное, но поскольку про свои потери Ротмистров толком не написал (возможно, в тот момент он их сам точно не знал), то на Ивана Степановича Конева эта записка от "школьника в очочках" – карандашом на трех листках в клеточку –  подействовала как плащ матадора на быка. Подумать только, идет решающая для страны битва, а этот… полковник мало того, что самовольно отступил с поля боя, так еще теперь за это 3 дня отдыха требует! 

И Конев рубанул от души!

"Т.Ватутину

Ротмистрова за невыполнение боевого приказа и самовольный уход с поля боя с бригадой арестовать и предать суду военного трибунала»

Какой приговор мог бы вынести трибунал за подобный проступок в дни, когда немцы стояли на подступах к Москве, угадать не сложно. К счастью для будущего главного маршала бронетанковых войск, товарищ Ватутин оказался более флегматичным человеком. Прежде чем жать кнопку "забанить Ротмистрова нафиг" он послал офицера штаба разобраться, а что же, собственно, произошло и в каком состоянии бригада сейчас. И тот ответил. Что КВ и Т-34 в бригаде не осталось вообще, на ходу только 6-8 "малых танков" (Т-26 или Т-40). Батарея противотанковых орудий и зенитная батарея полностью уничтожены при обороне моста у деревни Медное. Там же полегла половина разведроты бригады. Большие потери понесла и рота управления, прикрывавшая отход. У другого моста на реке Тверца погиб начальник штаба бригады, инженер и ряд других командиров. Для того, что осталось, фраза "рожки да ножки" подходила как нельзя лучше.

В общем, под трибунал Ватутин командира 8-й танковой бригады не отдал и даже сумел как-то успокоить Конева. Как показали последующие события – правильно сделал! 

Орел степной, казак лихой…

В отличие от героя известной песни, Исса Александрович Плиев был орлом скорее горной породы, но у в недостатке лихости его вряд ли кто мог упрекнуть. Дважды Героями Советского Союза просто так не становятся. Но и его судьба иной раз взбрыкивала как норовистый конь – не удержишься в седле, лишишься должности, а то и головы.

Первый день операции "Уран" по окружению и разгрому немецкой группировки под Сталинградом у И.М.Чистякова начинался "не очень".  Хотя ему надо было прорывать оборону не немцев, а румын, пехота сумела преодолеть только передний край обороны, да и то, не везде. Пришлось раньше времени бросать в бой танки 4-ого танкового корпуса А.Г.Кравченко. Их удара румыны уже не выдержали и танки ушли вперед, но без пехоты – не имевшая положенных по штату машин "мотопехота" в заснеженной степи сразу отстала. По планам, как раз тут должен был сыграть свою роль 3-й гвардейский кавкорпус Плиева... тут Чистякову сообщили, что кавалерия еще даже не переправилась через Дон. 

"У-у-у!" и другие буквы подумал, а может даже и произнес командарм. И написал в приказе по армии.

"Кавалерийский корпус до половины дня боевых действий не вел, командир корпусам бездельничал и очутился со своим корпусом позади пехоты. Ложно оценивал противника, открытых мест не искал, обхода не организовал. Командира корпуса Плиева от должности отстранил; после личного приказа командарма корпус в 16.00 двинулся на выполнение поставленной задачи".

Кавалеристы и в самом деле задержались при переправе, но произошло это совсем не из-за бездеятельности Плиева. Накануне наступления по переправам через Дон активно "работала" авиация противника. В итоге из  намеченных для корпуса переправ 19 ноября действующим оказался только мост южнее станицы Нижне-Затонской. Через него под обстрелом тяжелой артиллерии переправляли машины и повозки. Сами кавалеристы шли прямо по льду, что тоже было довольно опасным делом – во многих местах лед был разбит обстрелами и бомбежками. К тому же, как уже было сказано выше, оборону румын пехота до конца не прорвала. Обещанный Плиеву для поддержки 4-й танковый полк, сначала помогал одной из пехотных дивизий, а затем уехал на заправку, а потом и вовсе: " мотивируя это потерями, понесёнными во время прорыва, неготовностью материальной части для действия, в прорыв не пошёл". 

Но все эти обстоятельства могли бы и не помочь Плиеву, возьмись за него всерьез – срыв наступления, это дело совсем не пустяковое, тут будет и трибунал и "огрвыводы". К счастью, во второй половине дня на участке армии Чистякова обстановка начала меняться к лучшему. Танкисты прорвали фронт и ушли вперед, за ними в немецко-румынский тыл потянулись и конники, в последующие дни наворотившие немало дел.  А вот приказ об отстранении лихого комкора "где-то затерялся".

Скажи, а почему ты с танком не сгорел кораблем-то не утоп?

Если герои предыдущих рассказов все-таки "отделались легким испугом", то командующий Азовской военной флотилией контр-адмирал С.Г.Горшков уже всерьез "попал под лупу" к военной прокуратуре Черноморского флота. Но и само дело было куда серьезней.

В декабре 1941 года Крым был занят немцами – весь, за исключением Севастополя, да и тот, казалось, под непрерывными штурмами армии Манштейна доживал  последние дни, а то и часы. Но, по планам советского командования, вскоре все должно было измениться. Высаженный на десант должен был сначала уничтожить керченскую группировку противника, а затем деблокировать осажденный Севастополь и освободить всю территорию Крыма.

Одна из важнейших ролей в этом плане отводилась Азовской военной флотилии.

Но планы планами, а в реальности выполнить их у флотилии получилось далеко не в полном объеме.  При этом еще были понесены значительные потери как в кораблях, так и в личном составе моряков и частей десанта. Например, на потопленной немецкой авиацией землечерпалке "Ворошилов" погибло примерно 500 человек.

Но изучив обстоятельства дела, "кровавая гэбня" в лице помощника военного прокурора ЧФ сделала неожиданный (для некоторых) вывод.

Да, вина командования Азовской флотилии  в произошедшем есть. Так, данные о ходе мобилизованных для десанта судов (сейнеров, барж  и прочих) были получены от гражданского пароходства. Пробных переходов и тренировок командование флотилии, как сообщил Горшков, не проводилось по весьма уважительной причине – не было топлива. Даже для самого десанта уголь завезли в последний момент. В результате 25 декабря транспорты загружались углем, принимали на борт десант. А затем вышли в море – в шторм.

Все планы штаб флотилии строил из расчета обычный погоды – при ветре не больше 4 баллов. В реальности ветер поднялся до 6-7, а местами и до 9 баллов. Собранные по всему побережью лодки, на которые должен был перегрузиться десант у вражеского берега, тащили за кораблями на буксире – и потеряли большую часть. Впрочем, те что дотащили, использовать также не удалось, поскольку "они опрокидывались накатом при попытках высаживать ими десант".

Разбросанные штормом корабли подходили к берегу днем, а не в темноте, как планировалось. и разрознено про времени. В итоге в первый день вместо запланированных 7681 человек было высажено 3072 человека. 

Под обстрелом и бомбежками – немецкая авиация висела в воздухе с утра. 

Именно люфтваффе, как написал следователь, и стала главной причиной потерь. При этом ВВС 51 армии, которые должны были прикрывать десант, в небе над ним так и не появились. По причине "метеорологических условий и отсутствия горючего на отдельных аэродромах". Зато немцы летали и бомбили так, что командование высаживаемой 224 сд требовало не только прекратить высадку и вернуться, но и забрать уже высадившихся.

В общем, следствие пришло к выводу, что штаб Азовской флотилии и лично Горшков хоть и сделали не все, что могли, но – почти все. Дата высадки зависела не от них. Да и нельзя было её переносить дальше – если бы пал Севастополь, немцы тут же перебросили бы к Керчи освободившиеся части. А основными факторами неудачи стали шторм и немецкие самолеты, повлиять на которые Горшков не мог никак.

Поэтому отделались за все контр-адмирал и его комиссар С.С.Прокофьев всего лишь строгим взысканием.

А сложись все чуть иначе – и в 70-е годы XX века океанский ракетно-ядерный флот Советского Cоюза не называли бы " Fleet admiral Gorshkov". Да и выглядел бы он как-то иначе.

Андрей Уланов