Жизнеразмышленческое. Из старого. Авторская лексика, полёт мысли, мечты, несбывшиеся надежды...

Знаете, я часто думаю о том, как бы я жил, если бы в моей жизни не было всей этой херни.

Я бы переехал. Работал бы на заводе или на шахте, или на комбинате, мастером или кем-то ещё из младшего управленческого звена — не сразу бы им стал, но тем не менее. Работал бы в чёрном теле, с потом и робой, которую бы мне пришлось забирать домой каждую пятницу и приносить обратно каждый понедельник. Но это бы не было моим основным доходом — это было бы для души.

У меня было бы то, что взрослые мужики называют "доходом на стороне", левым доходом. Я бы шабашил. И в Интернете тоже. Я бы занимался продажей своих мозгов. Продолжил бы заниматься небольшим бизнесом. Я бы работал вместе с друзьями. Но с друзьями — тоже не столько ради денег, сколько ради встречи. Часть денег я обязательно откладывал бы на депозит. В иностранной валюте. Ещё одна часть хранилась бы дома. Остальное — тратилось бы.

Я бы купил себе квартиру. Двухкомнатную, больше мне не нужно. С раздельным санузлом. С кабинетом на балконе, на котором вся мебель была бы собственной работы. С небольшим личным холодильником. С паркетным полом, потому что под паркет хорошо прятать тайники, оружие и заначку. С шикарной кроватью — самым дорогим предметом мебели в моей квартире. Я недавно видел хорошую кровать, но она стоит столько же, как совокупность всех моих доходов за пол-года. Но я бы её купил.

Я бы купил бы себе машину. Какую-нибудь иностранную, недорогую — для города и отечественную, постарше — для души. И возможно, маленький грузовичок — я бы ездил на нём на дачу. Да, у меня была бы дача. С мангалом и с сараем. А в сарае была бы мансарда с пулемётом. Непременно с пулемётом. Максимом, позднего образца. С широкой горловиной.

После работы я шёл бы домой, попутно встречая своих друзей и говоря с далёкими моими друзьями по телефону, радуясь жизни. Заходил бы в магазинчик рядом с домом, покупал бы бутылку пива.

Дома меня ждала бы моя женщина. С кошкой и ужином. Да, я бы мирился с кошкой. Моя женщина была бы самой лучшей в мире. Она была бы кроткой, милой, образованной и очень красивой. Она была бы ухоженной и всегда красиво одетой, хотя я бы носил то, в чём мне было бы удобно.

Перед ужином я бы мылся. Начисто. От пота, духа и усталости. С хозяйственным мылом.

За ужином мы бы говорили о детях и о наших увлечениях. И это была бы увлечённая, поддерживаемая беседа. Она знала бы, чем я занимаюсь и ценила бы меня. А я ценил бы её.

После этого мы бы принимали ванну. Вдвоём. Многие считают это вульгарным, банальным и пресыщенным явлением, и моя женщина цитировала бы этих людей. А я бы смеялся и кидался бы в неё пеной. А в ванную бы кидал бомбы для ванн.

После этого я бы одевал хрустящую цветастую синтетическую рубашку на голое тело и ещё одну хрустящую рубашку — на её голое тело. Зимой бы у нас были бы тельняшки. Морфлотовские, двойной вязки, с шерстью в составе. Которые бы очень ей нравились. Но поверх бы накидывались белые банные халаты. И тапочки. Непременно милейшие тапочки и высокие носочки, когда холодно.

Я бы ставил на проигрыватель любимую пластинку. Усаживался бы на диван, писал бы в блог и пил бы пиво. А она бы рассказывала мне, как прошёл мой день. Я бы на время отходил бы к сейфу и проверял бы его содержимое, но потом одёргивал бы руку, вспоминая, что мне это не пригодится.

Я бы попросил её, мою женщину станцевать для меня, а сам любовался бы её ножками. И пил бы качественный кофе, думая о том, что неплохо бы на выходных собраться с ребятами и сделать что-то эдакое, из говна и палок — ну, поработать руками. Писал бы им и получал одобрительные ответы. Потом шёл бы к ней и танцевал бы с ней медленные танцы. Или танго. Я никогда не мог выбрать. Наверное, я танцевал бы и то, и другое.

Я бы просил её прочитать что-то из нашей обширной библиотеки. Скажем, из Маяковского. Может быть, немного Есенина, может быть, немного Лермонтова. И американцев.

Мы бы выходили на балкон, садились бы там, открытые всем ветрам. Я доставал бы из сейфа винтовку, что-то вроде винтовки Мосина, в классическом исполнении, никакого модернизма, царские гранёные детали — показывал бы, как ей пользоваться. А она удивлялась бы и увлечённо слушала. Пил бы пиво, отхлёбывал кофе. Она бы приносила мне бутерброды — женатым мужчинам положены бутерброды к кофе и пиву. Я удивлялся бы и умилялся бы её говору и приятному, бархатному голосу.

И так до ночи.

Я бы закрывал двери. Ставил бы на прикроватную тумбочку стакан минеральной воды. Ложился бы в кровать. Крепко-накрепко прижимал бы свою женщину к себе. Целовал бы, в губы и в щёку. И много где ещё. И засыпал бы, спокойным, крепким сном.

Но вместо всего этого я усиленно борюсь с частицей "бы".