О безудержных обобщениях

3 сентября, дамы и господа! 

День, когда кострами рябин полыхают противоположные от черенка части ягодок вишни, под сенью ветвей которой воздвиглось здание крутильной артели им. ВМФ Нидерландов. Они, кстати, понимают же, что чем больше бесятся на этот счёт, тем больше оно становится мемом? Абсолютно по той же механике, по которой вообще возник отмечаемый сегодня Шуфутинов день? 

Но это так, к слову пришлось и музыкой навеяло. А поговорить я хотел бы о другом. 

Человеческий мозг — он, зараза такая, ленивый. Или жадный — толковать это можно и так, результат всё едино не меняется. А заключается оный в том, что если свою думалку специально не пнуть, то свои ресурсы она будет расходовать крайне экономно. Эволюционно оправданная, кстати, вещь: вдруг они все разом понадобятся, а верхний мыслительный котелок уже перегрелся? 

Однако, такую задачу мозга, как предоставлять пользователю картину мира с минимумом белых пятен, также никто не отменял. Более того, она относится к высокоприоритетным задачам. Тоже эволюционный момент, для выживания надо представлять, чего вообще ждать от того лучшего из миров, в котором индивидуума угораздило родиться. Соответственно, возникает противоречие: одна задача требует экономить ресурсы мозга, а другая расходует их, как не в себя, на постоянный скрининг мироздания. 

Выходом из этого противоречия стала способность человека к обобщению. Выражаясь высокоумно — к генерализации. Мол, если что-то выглядит, как утка, и крякает, как утка, то логично предположить, что оно и поплывëт по-утиному, и, самое главное, на вкус под кисло-сладким соусом окажется сопоставимо. Абилка, при всей её банальности, суперская, позволяющая срезать сумасшедшее количество логических углов и принимать неидеальные, но быстрые решения, которые по необходимости можно скорректировать на ходу при помощи её же. 

Вот только эффективность всякой абилки — и это, кстати, одна из фоновых тем моей книжки, — определяется не в последнюю очередь тем, как сам человек додумается её применить. Да и что там «не в последнюю», оно как правило даже в первую очередь, если не считать какой-нибудь совсем уж наглой имбы. И то, возможны варианты. 

Так вот, суперсилу обобщения многие применяют бесконтрольно, просто на автомате и не учитывая контекст. Тем более — в наше время, когда на прижимистый мозг обобщëнного хомосапиенса отовсюду валятся гомерические объëмы контента, который надо как-то классифицировать, не перенапрягшись. И это при том, что утка ныне может оказаться пластиковой, крякающей через динамик, не особо питательной. 

Это может приводить к неприятным эффектам в самых разных областях. Например, в, прости Господи, веб-диванной политике так часто принимают какую-то совокупность убеждений единым пакетом, или, напротив, отвергают разом весь пакет, в обоих случаях не потрудившись разобраться, что там имеет смысл, а что — паразитная чепуха. Потому, в общем-то, она в целом и делается (ИМХО) тотально бесполезным и весьма вонючим явлением. Ещё в сферах, которые в девичестве предполагались научно-популярными и просветительскими, безудержная неосмысленная генерализация приводит к множественным когнитивным ошибкам, защищаемым потом с пеной у рта, и, как следствие, к разгулу шизотерического ревизионизма. 

Не являются исключением и наши с вами литературная и окололитературная сферы. 

Для начала, уже в том моменте, что их залихватски смешивают, поскольку, мол, обе про книжки. Что неправда. Окололитературщина — это про людей, и формируется она по паттернам человеческих личных и социальных заморочек. Это про желание самореализоваться и про жажду признания. Это про тусовочность и гордый одиночный панк, который, вообще говоря, тоже тусовка, только стесняющаяся своей сути. Ну, и предположение, что тусовки делятся по подходу к литературе, не особо-то и держит столкновения с практикой. Скорее просто по тому, кому с кем в моменте показалось интереснее, вне зависимости от того, что человек пишет, или хотел бы написать. Иногда — по человеческим качествам, котирующимся в том или ином сообществе. В результате имеем и довольно-таки системных товарищей в формально неформальной (гы!) тусовке, и тех ещё, если с ними побеседовать, вольнодумцев, примыкающих к условному мейнстриму. И в обоих случаях, как мне видится — ну не в тех количествах они в наличии, чтобы это списать на случайную флуктуацию, обусловленную личными тараканами. Вот только тусовки искренне считают, что различаются именно литературно, и потому творческий выхлоп их участников под давлением этого соображения начинает выравниваться. Заметьте, я не сказал, что под давлением общественности — хотя, временами бывает и такое. Но и без прямо высказанного совета быть, как все, автор зачастую начинает дрейфовать в этом направлении. Мы ведь, в конце концов, хотим быть хорошими для своего окружения. Уж хотя бы для того, которое так или иначе выбрали сами. А обобщение, что вот такая это туса и так здесь принято, слишком сильно. Настолько, что даже отдельные наглецы, решающие поплевать против ветра, делают это конкретно нарочито, из вредности. То есть, всё равно с поправкой на реакцию тусовки, только с другим знаком. 

Можно, конечно, сказать, что так мы кое-что и приобретаем. Что так естественным путëм вырабатывается некий стандарт, определëнная точка отсчëта, от которой впоследствии удобно отталкиваться в любую удобную каждому автору сторону. Это действительно так. Вот только в тех объëмах, в которых оно имеется сейчас, на уровне этого стандарта всё и бальзамируется. И мы не столько приобретаем точку отсчёта, сколько теряем сколько-то работ на стыке, выходящих за границы и расширяющих их. 

Хотя, по сути, творческих объединений со своим стилем у нас на весь ресурс ровно одно. А если начать душнить на тему того, что в деятельности творческого объединения должно быть творчество, то их и вовсе ноль. Остальное — просто изображение, напоминающее мандалу в исполнении нетрезвого брахмана, и состоящее из множества пересекающихся по-всякому кругов общения. По идее, у чего-то такого в творческих вопросах голос может быть ну максимум совещательный. 

Однако, поди ж ты.