Нашла еще один старый-престарый стишок про некоторых прекрасных дам

Это было в Баллинробе, в городишке небольшом
Я живу там лет уж тридцать, и родился тоже в нем
В тот четверг – ты помнишь, Пэдди? - В старом пабе за углом
Приключился странный случай, мы расскажем вам о нем.

Много видели туристов мы в последние года.
Но такого, спорю на сто, не бывало никогда.
Был курносый и небритый мимоезжий тот турист
Фунтов триста парень весил, но не жирен, а мясист.

 Брюхо доброе свободно упаковано в штаны
 Перед ним стояли пинта  и тарелка ветчины.
 Этот странный иностранец пил, как прирожденный кельт
 Он, наверно, не нарочно выбил трубку в мой омлет.

Но я встал и размахнулся. И пошла плясать игра.
Не успел я оглянуться – а в витрине уж дыра.
Дэйв О`Кермэйд дал по морде, но вдруг вылетел в окно,
Правда, вскорости вернулся – что там, пьяным все равно.

   Тут взлетела табуретка. Иностранец принял в грудь,
   Обломил об столик ножку и уже хотел махнуть,
   Но я встал ему навстречу и подал ему ладонь.
   Мол, тебя, я уважаю, хоть и лишний твой огонь.

С головой ты, брат, не дружишь -  много нас, а ты один
Нам не даст с тобой подраться наша гордость за Эйрин.
Но давай поступим просто - коли нас ты перепьешь,
С целым галстуком и рожей  независимо уйдешь.

  Говорит мне старый Мэтью – «парень, честного тут нет,
  Перепить нельзя ирландца, всякий знает – это бред».
  Тут на ломаном английском иностранец заявил,
  Что вчера в Баллибалахе он три паба перепил.

Делать нечего, приятель, отвечай за разговор
Наливаем для разминки, и пошел могучий спор.
Пили правильно, по кругу, старый Мэтью – через раз.
Глянь – бочонок довершили, Молли, доставай запас.

  Все раздулись, отсырели, словно от простой воды
  Только что-то поредели  наши дружные ряды:
  Мик Махони, Дэйв О`Кермэйд, тут малышка Мэгги Брайн
  Унесла папашу Джима,  уползает Нед Дивайн.

Пиво плещется в желудке, в пабе жарко, валит пот
Но проклятый иностранец наливает все и пьет.
Перед пабом наши жены  громко ждут своих мужей
В гордой Родины поддержке заверяют алкашей

  Я по-прежнему считаю, что его бы перепил
  Он качался, я держался. Он добавки попросил.
  Он качался и двоился, Фленнеган ушел блевать.
  Нас осталось только двое – надо было устоять!

Краем уха я услышал, будто кто-то к нам вошел
Иностранец стал зеленым и скорей полез под стол.
Я, на всякий случай, тоже, вижу – чьи-то сапоги.
В тишине, как гром, звучали хрупкой девушки шаги.

  Братцы, как она орала – так моя орала мать,
  Если вдруг отец пытался пару шиллингов зажать.
  Иностранец что-то хрюкал, убедительно, навзрыд.
  А потом – ты, видел, Пэдди, - не теряя важный вид,

Эта кошечка, спокойно накатив стаканчик джину
Иностранца, как ребенка, унесла к себе в машину.
Заплатила за витрину, трубку с пола подняла,
Хлопнула еще стаканчик, улыбнулась и ушла.

  Где таких подруг находят – мне немного, мне б одну,
  Если соберусь когда-то я найти себе жену.
  Только знаю, что пронесся слух средь местных деревень:
  Что попали эти двое к нам из города Tyumen.

Где такой построен город, что за люди в нем живут?
Чем они, простите, дышат, если правда столько пьют?
Я б, наверно, даже съездил в эту дивную Tyumen,
Только, Пэдди, паб-то ближе, и жениться, в общем, лень.



и в довесок инсайдерский анекдот:
"Челябинские мужики настолько суровы, что ухаживают за тюменскими девушками"