Пиши, сокращай

Нет, речь не о книжке Ильяхова. Хотя, если уж речь зашла, её я сердечно рекомендую всем ревнителям «новой литературы», ратующим, вроде как, за освобождение сюжетов от описательного украшательства. Если эта боротьба и впрямь идейная, а не продиктованная ленью, то оно будет полезно. Сам Ильяхов, правда, прямо говорит о неприменимости его советов в художественной литературе, но, во-первых, где вы там художественную увидели, а во-вторых, инфостиль предпочтительнее вольного сетературного слога хотя бы в том, что от него глаза не кровоточат. 

Но так как речь правда не об этом, сворачиваю злословие и перехожу к сути. 

Ещё когда я разминался рассказами по сеттингу Тунгора, бдительная аудитория отмечала, что они аномально напичканы лором и, иногда, побочными сюжетными ветками. В особенности — «Люминесцентная рапсодия», реакция на которую была, обобщëнно, в духе: 

— Володя, это всё, конечно, занятно, но нафига ты роман в рассказ упихал?

Я на это реагировал спокойно, мол, так и должно быть, потом подобное до романа растяну — и будет гармонично, а пока привыкну масштабами крупной формы мыслить. 

Вышло, однако, иначе, и привык я не столько к романному мышлению, сколько к утрамбовке максимума лора и характеров в минимум текста. Что само по себе даже хорошо... было бы, если бы у меня было получше с чувством меры. И в планы на роман я включил раскрытие таких объëмов информации, которые приличествуют скорее циклу. Особенно заметно это становится сейчас, когда я ради капремонта разложил сюжет на хронометраж между реперными точками и обнаружил, что сцены побочных линий вытесняют сцены главной ветки из ключевых поворотных точек. Чтобы было понятно, что это не просто «ой, неаккуратно как-то»: оно чревато затяжкой перехода между актами, провисанием главной ветки и, как следствие, меньшей интересностью повествования. 

Потому я сейчас вынужден заниматься своим, пожалуй, самым нелюбимым занятием: урезать осетра. Под нож, в частности, отправляется вся линия собственной игры Екатерины Аминовой и все похождения опергруппы ротмистра Новик. Почему? Да потому, что трио Саша-Мита-Лина от их деяний по большей части ни тепло, ни холодно. А в вопросах, где они на сюжет всë-таки влияют, их в состоянии с запасом заменить один единственный персонаж. Тот, кто в романе пока не светился, но кто по всему массиву текстов по сеттингу у моей стихийно образовавшейся оффлайновой фокус-группы внезапно претендует на приз зрительских симпатий. 

Впрочем, интригующая королева-мать и стеснительно-гиперактивная ротмистр с концами не выбрасываются. Просто, похоже, мне действительно придётся потом браться за вторую книгу)))