Белый шиповник

Все помнят историю Белокурой Изольды. Той, что разделила с Тристаном любовный яд, той, что послала на ложе мужа невинную Бранжьену, той, что без колебаний жертвовала и собой и другими ради любви. Когда король Марк узнал об измене жены, он приказал убить Тристана, а Изольду отдать прокаженным - там она испытает страдания, большие чем смерть. И молила Изольда:

– Заклинаю вас господом богом: убейте меня, прежде чем отдать столь подлому люду. Или дайте мне свой меч, и я сама убью себя!

И тщетна была ее мольба.

Вот ее - прекрасную, белокожую, обряженную в шелка и бархат, грубо выпихнули из лодки и бросили на скалистом острове. В жалких хижинах доживают там свой век те, кто проклят богом, гниют и разлагаются, страдают и мучаются, словно уже в аду. Бывшие работяги-крестьяне и соблазнительницы-куртизанки, славные рыцари и богатые купцы, жены и матери, ни в чем не повинные дети. Вычеркнутые из жизни. И она, королева, теперь их жертва...

Если б людей карали за грех при жизни, Изольду бы растерзали тотчас, разорвали на повязки нежный шелк, прикрыли бы наготу пурпурным бархатом. Но муж по имени Ивен, помазанный некогда в рыцари самим Артуром, остановил толпу:

- На помазанниках Божьих лежит Божье благословение. Они освящают и землю, по которой ходят, и воду, которую пьют. А если Господу будет угодно – исцеляют наложением рук, изгоняя болезнь из тех, кто заслужил лучшей доли. Король Марк послал нам королеву – и она наше спасение.

Возрадовались прокаженные – доселе ничто не освещало их сумрачных дней. И склонились перед мокрой испуганной женщиной и признали ее своей властительницей. Лучшую хижину, сложенную из хвороста и корабельных досок отдали ей, лучшую рыбу и вялые прошлогодние яблоки преподнесли к столу, две девицы, почти не тронутые болезнью, поклялись служить ей не хуже Бранжьены. Рыцарь Ивен, обнажив меч, сторожил сон королевы. И не слышал, как она плакала, кусала белые руки, чтобы не закричать раненым зверем. Ла малади, неутолимая любовная тоска мешалась в ней со страхом и отвращением. Неужели она, прекраснейшая, тоже покроется язвами, превратится в смрадное, омерзительное создание? Тристан отвергнет ее – или убьет из милосердия.

Лишь под утро Изольда забылась коротким лихорадочным сном. И увидела в грезах день, когда ее венчали на царство, увидела золотую корону, усыпанную рубинами, мантию, отделанную горностаем, услышала пение мальчиков, так похожее на пение ангелов. Она – королева, жена и дочь королей. Даже на проклятом острове среди проклятых людей. И есть то, что превыше любой любви – долг.

Поутру Изольда вышла к своим новым подданным и позволила каждому поцеловать ей руку. И ни разу ни скривилась, не поморщилась, когда слюни и гной пятнали нежную кожу. Раз она королева, то должна полюбить свой народ.

Бывший рыбак Томас починил лодку, сплел сети – и для всех стало хватать рыбы. Бывшая ткачиха Элиза научила женщин делать пряжу из крапивного волокна – и у всех появилась одежда. Бывший священник Ангус помнил наизусть Библию, сложил из плавника хижину, водрузил на ней крест и стал служить для прокаженных. Рыцарь Ивен учил мальчишек владеть мечом, разделывать дичь и хранить честь. Дама Элейна вышивала жемчугом грубые ткани и рассказывала девицам о танцах и пиршествах Камелота.

Королева отправила письма епископам – и во имя милосердия на остров привезли коз и кур, овес и пшеницу, бочки доброго вина и бочонки масла. Королева повелела – и те, кто жил вместе, обвенчались в церкви, детей покрестили и мертвых отпели. Королева захотела – и птичка Радость прилетела с Яблочных островов и поселилась в саду на острове.

Думаете, болезнь отступила? Увы, многие умерли, а безжалостные слуги короля Марка привозили на остров все новых несчастных. Но случалось, что язвы затягивались, зрение возвращалось, кожа очищалась, прокаженного было не отличить от здоровых. И те, кто уходил – уходил без страданий. И ни одно дитя больше не наследовало недуга своих родителей. И земля щедро рожала и козы плодились и сети рвались от рыбы. Благословение великой любви легло на остров, окутало его светом.

Тосковала ли Изольда по своему Тристану, рвала ли бесподобные золотистые волосы, умывалась ли слезами – не знал никто. Неизменно улыбчивой и величавой выходила она к подданным, трудилась вместе с ними, молилась и даже танцевала на берегу. Верный Ивен сторожил ее словно пес, защищая от мыслимых и выдуманных опасностей. 

Когда король Марк, прослышав о чуде, сотворенном женой, явился, чтобы простить ее, рыцарь встретил владыку на пристани. Обнажив изъязвленное тело, Ивен посулил смертное проклятие в уплату за все прегрешения против Изольды. Не король ли принудил свою любимую идти босиком по углям, не король ли внимал наветам, не король ли отправил ее к прокаженным на растерзание? Пусть уходит и не возвращается – остров принадлежит той, кто правит землей по праву. Марк уплыл и ни разу не обернулся…

А Тристана Изольда встречала сама. Она не позволила рыцарю причалить – здесь кругом смерть, и в воздухе, и в воде. Она не позволила ни объятий, ни поцелуев – смерть уже у меня на коже, любимый. Она отказалась уехать – оставшись вместе, мы останемся вместе и ни один меч нас не остановит. Ты рыцарь, милый Тристан, пусть твой парус всегда останется белым. А я королева и вспомнила, что превыше любой любви. Запомни меня прекрасной и уезжай!

Ради любви благородный рыцарь был готов жить в нищете, питаться дичью и горькими травами, сражаться с медведями и драконами. Но становиться королем острова прокаженных? Копаться в земле, удить рыбу, мирить живых мертвецов и унимать их распри?

Тристан уплыл. Верный друг Горвенал трижды удерживал рыцаря, когда тот был готов броситься за борт. И конечно же удержал. 

В ту ночь свирепая буря накрыла остров, молнии сверкали и били в камни, выворачивали с корнями деревья и раскидывали хижины словно пучки соломы. Прокаженные, вымокшие до нитки, толпились на берегу и молились, вверяя себя Богу, и королева молилась с ними. Поутру из скалы на западной оконечности острова забил источник с необычайно вкусной, словно пронизанной серебром водой. Люди пили ее, умывались и омывали зловонные язвы. И постепенно заметили – болезнь уходит. Уходит навсегда, вместе с проклятием.

Остров прокаженных сделался островом исцеления. Со всей Британии потянулись туда недужные и страдающие. Бывшие прокаженные служили при монастыре, основанном отцом Ангусом, ухаживали за хворыми и хоронили умерших. Изольда по-прежнему правила островом, окруженная верностью и любовью. Она прожила долгую жизнь и лишь однажды верный Ивен видел слезы на прекрасном, пусть и тронутом временем, нежном лице. 

Юный рыцарь Морольт привез на остров свою невесту Флоринду, мучимую незаживающей язвой – крылатый змей, что вознамерился похитить красавицу, осквернил ее ядовитой слюной. Никакие средства не помогали, ни зелья великих врачей, ни молитвы святых отшельников. И тогда мать Морольта сказала – плывите на остров прокаженных, его королева поможет вам. Мать Морольта звали Изольдой, белорукой королевой Ирландии. А отца…

Так закончилась сказка. Проводив счастливых молодоженов, Изольда сделалась грустна и тревожна, но со временем и это прошло. Послание, которое она передала, смыло волнами, но об узнать об этом не довелось. До последних дней королева выходила на берег выглядывать долгожданный парус. Верный рыцарь Ивен утешил ее на смертном одре, сказав, что корабль уже близок, надо лишь отдохнуть, а затем умыться, прибрать волосы и встретить гостя, как подобает. И сидел у кровати, напевая пленительную балладу, пока старая женщина не испустила последний вздох.

На могиле королевы вырос куст шиповника – здесь легенда права. И цветы на нем были белыми.