Странствие Арманда (12-13)

12. Бегство в сумрак

Как описать кошмар такого бега,

Когда, на листьях оставляя след

Животного — иль все же человека, —

Пытаешься уйти от черных бед?

Дрожит, чихает, кубарем катяся

То с горки невысокой, то в овраг...

Как зайчику себя обезопасить,

Чтоб не сожрал неутомимый враг?

Арманд петлял, ловчил что было силы,

Но черти были дьявольски хитры —

Они в охоте сто веков прожили,

Любого б разорвали у норы.

Уже клыки смыкались на загривке,

Уже наш заяц чуял сердцем смерть...

Но пал туман, такой густой и зыбкий,

Что словно бы заколыхалась твердь.

И бесопсы — о чудо! — вдруг оглохли,

Ослепли в этой плотной пелене,

Почуяли, что глотки пересохли,

И — сорвались, сбежали по стерне.

Ползком, прижавши ушки и вздыхая,

Кой-как Арманд сумел от них уйти.

Да, это жизнь! Но вот вопрос — какая?

Возможно ль душу больше низвести?

Куда идти? Куда ему податься?

Вот если бы рядом был хоть верный Хват...

Но зайцу с псом как мыслимо общаться?

Один другому будет, ох, не рад.

Так, меланхолии предав себя всецело,

Арманд все прыгал, как глаза глядят,

А первый снег срывался пухом белым

На лес, поля и выводок опят.

13. Блуждания странника

Шли дни изгнанья, и Арманд изведал

Всю горечь одиночества вполне,

Травой и кореньем бедняк обедал,

Истосковавшись по людской стряпне.

Порой он подбегал к деревням, замкам,

Но всякий раз сворачивал назад:

Кухарок домовитых перебранка

Пугала зайца, точно камнепад.

«Дай небо перебиться мне листочком,

Зато в котел чужой не попаду!», -

Так мыслил путник, прыгая по кочкам

И добывая скудную еду.

Сместились все былые ориентиры:

Чужими стали прежние друзья,

Того гляди, поднимут и на вилы,

Не тратя слов на животинку зря.

Ночами, между вздохами и снами,

Старался он не думать о любви,

Но что ж, увы — тоска лилась слезами,

Все безнадежно, как ни поверни.

Сияло солнце или дождик брызгал,

Иль сыпался нечаянный снежок,

Арманда донимали те же мысли:

«О, если б я лекарство вызнать мог!»

***

Бонусный коллаж «Арманд-заяц».