Плоские плоскости

Сквозь прорехи в старый небосвод

Прыгают рассыпанные капли,

Город спит, как мертвый, не встает,

Город пьет 

фрагменты и осадки.

В ярких перьях, в рыбьей чешуе:

Золото, затоптанное в лужи,

Я иду по лужам, а по мне

Ходит дождь… и у него есть ножик.

Я горю, как старый самовар,

И дрожу как пламя над горелкой,

Облако, похожее на шар,

Под ногами вздрагивает редко.

Облачность висит над головой,

И когда мгновенья догоняют,

Дождь идет: занудный, никакой,

И слова за мною повторяет.

Я молчу, и все вокруг молчат,

Я, бухой и трепетный, прохожий,

Я смотрю, а рядышком летят

Плоскости, сомнения и дрожи.

***

Сигнальный маяк злой морковкой сияет, 

Рвёт стапель и флаг любовь. 

По тяжёлым барханам идёт караван верблюдов

И миражи считает. Подсчеты дают ноль.

Собака лает на ветер,  ветер пахнет полынью, 

Суслик песчаный выскакивает из норы, 

Стоит столбом, как пограничник в зелёной фуражке, 

Таращит глаза на семечко из хурмы. 

Караванщик плюнул и печаль в тоске удивилась, 

Каравелла превратилась в корову, и тоже, куда-то ушла. 

И какая бы сказка с нами теперь не случилась, 

Она закончилась раньше, чем чем-нибудь помогла.

***

Если долго смотреть на звезды –

Одиночество – это страшно,

Потому что совсем не важно,

От чего ты остался один.

Просто смех или смех сквозь слезы –

Все едино в неверном свете,

Ты – один. Ты один на свете.

В этом мире совсем один.

Сгинут, вверх улетая искры,

Эту тьму, присыпая перцем,

Тмином, вялой улыбкой, бездной.

И останется синий дым.

Как черны, бесконечны ночи

И как медленно бродит время,

Прилипая к чернильным пятнам,

Вверх вытаскивая басы.