День матери - Маргарет Хепберн, графиня Босуэлл

Зашло мне тут в голову с подачи одной группы ВК выбрать в моих книгах образы матерей. 

Начнем с того, что слабых женщин в моих книгах практически нет. И продолжим тем, что матери тут - прямо какие надо матери, хотя и большинство из них действуют исключительно из соображений века, то есть, того, что нужно сделать для ребенка, а не от чего он станет счастливым. Вообще понятие личного счастья в Средневековье - немножечко нонсенс, но сейчас не об этом.

Но почти любая из описанных мной в шотландском цикле матерей безусловно, по умолчанию готова драться за безопасность и жизнь потомства любыми, включая недозволенные, способами. На что способна Маргарет Гордон, в замужестве Хепберн, знают те, кто одолел "Младшего сына". А вот когда я стала искать какую-нибудь светлую цитату про материнскую любовь, то поняла, что героиня моя не слишком открыта в выражении чувств. Так что понятно, откуда потом такая отмороженная в проявлении эмоциональность у ее младшего сына и старшего внука))

Шотландия, Ист-Лотиан, замок Хейлс, октябрь 1507 г.
Мать стояла посреди двора, нимало не смущаясь тем, что подол высокородной леди может замарать грязь. Госпоже графине, возможно, не пристала бы подобная простота, но простота отнюдь не смущала дочь принцессы Стюарт, а она и после брака видела себя скорей принцессой, нежели графиней, и осталась куда высокородней мужа, не забывая это выказать при удобном случае, что весьма и весьма бесило супруга… В лице своей первой жены, тоже дочери принцессы, тот привык к большей покладистости. Госпожа графиня должна была бы взирать на свое хозяйство, сидя у высокого окна в Западной башне, в покоях графа, но дочь принцессы, как сама принцесса, могла позволить себе запачканные туфли, грязный подол, растрепавшиеся из-под чепца волосы – и еще тысячу отступлений от правил хорошего тона, если того требовала необходимость. И позволяла себе это с великолепным презрением к окружающим. Если же не посреди двора, то наблюдательный и командный пункт леди-матери находился на ступенях лестницы в холл – оттуда озирала она кипение жизни, внося в него свои правки.
Топот коней заставил ее обернуться к воротам, она не шелохнулась с места, пока ее окружали всадники, пока мы спешивались, пока коней вели в стойла конюхи, пока тушу кабана, голову его, вздетую на копье, битых зайцев и мелкую птицу слуги волокли в амбар и в кухни. От кухонь шел хлебный жар и запахи наваристых супов. Лицо Саймона, повара, красное и распаренное, мелькало в подвальном окошечке, он надсадно вопил на поварят, из подвала под холлом тащили припасы и выпивку.... Да, хочешь – не хочешь, а придется признать: Хейлс готовится принимать гостей.
Брат скользнул на землю с седла в блеске изящества, я – кое-как, поморщившись от боли в натруженных мышцах.
– Адам… – она взглянула на первенца, шагнула к нему, а после я ощутил – без взгляда – скольжение ее руки по моему плечу прежде, чем эта рука взлетела и легла на плечи старшему.
Мать никогда не скрывалась в своей любви. И львиная доля ее принадлежала первенцу, и еще – нашей Мэри-Мардж.
– Адам, вы удачно поохотились, я вижу… это кстати. Нам предстоит прокормить прорву народу. Джон, разве пристало благородному юноше ходить измазанным кровью, словно язычник?
Но любые укоры всегда скатывались с Адама, как вода с лебединых крыльев, горохом:
– Матушка, сегодня великий день, ваш младший сын возвращается домой, как мужчина, с трофеем… а вы гоните его умыться! Посмотрите-ка, какого красавца подколол Джон!
– Вот оно что! – леди-мать наклонилась ко мне, чтобы взглянуть в лицо. – Тогда прими мои поздравления, младший сын. Я горжусь тобой.
Когда олицетворенный ею дух ушел из Хейлса, этот мир переменился навсегда.

Маргарет Гордон-Хепберн – вторая жена Патрика Хепберна, первого графа Босуэлла, деда Белокурого. Брак был первоначально заключен по контракту, за год до его подтверждения: «с одной из дочерей графа Хантли» - стояло в письменной договоренности. А дочерей у графа Хантли был целый куст, от одной только принцессы Стюарт – четыре штуки. От брака с Босуэллом у Маргарет Гордон четверо выживших сыновей и дочь: Адам, Патрик, Уильям, Джон и Мэри (Маргарет). Двоих из перечисленных графиня успеет похоронить на первых страницах романа «Права наследства» (и с середине "Младшего сына"), почти одновременно – Адама, погибшего в бойне Флоддена, и Мэри-Маргарет, жену Арчибальда Дугласа, графа Ангуса, умершую в родах. На момент начала «Прав наследства» вдова Маргарет Хепберн остается фактически главой семьи – потому что бывший глава семьи, ее старший сын, убит, трое младших в возрасте от девятнадцати до пятнадцати лет не являются совершеннолетними по закону, а также на Флоддене погибли и братья покойного мужа, которые могли бы оказать поддержку в ее задаче – сохранить наследника семьи, которому едва-то год от роду.

Маргарет Хепберн пойдет на все, чтобы защитить своих детей и достояние семьи, хотя и ей не под силу противостоять судьбе. Истинный матриарх, она управляет тремя замками, принадлежащими фамилии, тремя сыновьями и благосостоянием внука. Ее труды увенчаются спустя пятнадцать лет, когда новый граф Босуэлл вернется в Хейлс в полной славе. Последним ярким ее деянием станет устроенная ею женитьба внука, завязавшая клубок новых проблем, в книге "Король холмов".