ЛГБТ. Как я боролась с империализмом янки в эпоху раннего средневековья (с)

Проанализировала свои романы на предмет содержания ныне запрещенного контента. «Убивающая праведность»: герой-гомосексуалист  в середине романа  кончает с собой. «Молот ведьм»: содомит погибает в последней сцене. «Оборотни Митрофаньевского погоста»: педерастия упоминается в крайне нелестном контексте. «Бесовские времена»: герой-гомосексуалист убит.  «Род проклятых»:   герой – колдун-содомит. Гибнет. «Молния Господня»: инквизитор  ловит банду педофилов и сжигает их на городской площади.  «На кладбище Невинных»: двое главных героев-содомиты казнены на Гревской площади. «Книжник»: четыре упоминания в крайне негативном контексте. «Шерлок с филфака» содержит анализ крайне низкого качества литературы авторов-гомосексуалистов.

 И сколько было минусов и черных списков, сколько обвинений в интолерантности и отсталости...

Я не знаю, опережала ли я своё время, или застряла где-то там, в средневековье, но я в некотором роде философ и понимала, что ведьмины круги истории всё равно развернут время вспять. Знала я и то, что даже стоящие часы два раза в сутки показывают правильное время, и что любой маятник, качнувшись влево, обязательно качнется и вправо.  Сама я подлинно возненавидела гомосексуализм после смерти друга от СПИДА, поначалу просто не понимая, как это могло произойти, но, проанализировав его жизнь, поняла, что иначе-то и произойти не могло. Поняла я и то, что худшего наказания человеку не вынесет и Уголовный кодекс, и нужно сделать все, чтобы в этот капкан попадало как можно меньше людей. 

Но сейчас дело плохо: я чувствую себя  сидящим на берегу Конфуцием, мимо которого неожиданно проплыл труп его врага.