Типы женской глупости
Автор: Михайлова Ольга...В углу комнаты студентка журфака Жанка Торкина поймала Алёшку Насонова и восторженно излагала ему непередаваемую галиматью о каких-то Великих Арканах Трансцендентальной Магии и Астральном Свете.
– Этот всеохватывающий и всепроникающий флюид, этот луч, отделившийся от Солнечного Блистания... – с воодушевлением изрекала она, – он представлен на древних изображениях поясом Изиды, обвивающим два столба... в древних же теогониях – змием, проглатывающим свой хвост. Он – крылатый дракон Медеи, двоякий змий кадуцея и Обольститель Библии, но он же и медный змий Моисея, и наконец, это дьявол экзотерического догматизма и сила, которую души должны покорить, чтоб освободиться от оков Земли.
Флегматичный Насонов мирно дремал с полуприкрытыми глазами, но оживился, увидев Парфианова. Подвинулся на диване и снова погрузился в привычную флегму. Между тем девица, обретя двух слушателей вместо одного, продолжала с удвоенным воодушевлением:
– Что есть Прадхана, если не Мулапракрити, Корень Всего в ином аспекте?
Парфианов утвердил ладонь на обширном плече Насонова и опустил подбородок на запястье. Околдованные дурью, заворожённые тихо журчащей блажью, зачарованные и чуть усыплённые, они временами погружались в проговариваемое как в воду, а временами, словно утлые лодочки, выныривали из словесного потока. Парфианов заметил, как Насонов вдруг вынул небольшой блокнот в коричневом переплёте и что-то аккуратно записал туда.
Сам Парфианов помнил свой опыт знакомства с литературой, подобной излагаемой. Как-то Полторацкий приволок что-то похожее, но прочесть не смог. Сказал, что это для него слишком умно. Адриан взял книгу и натолкнулся на фразу: «Правительства, маскирующие нищету помысла маской удачи обычности, полагают себе труд могильщиков…» Не веря глазам, прочёл ещё раз. Перелистнул пару страниц, обнаружил, что автор почему-то упорно образует существительные от глаголов несовершенного вида, да и вообще малограмотен, и вернул книгу Мишелю.
...Когда они с Насоновым возвращались по ночному городу в общагу, Парфианов вспомнил о блокноте Алексея и с любопытством поинтересовался, что можно было записать со слов этой идиотки? «Что есть Прадхана, если не Мулапракрити, Корень Всего в ином аспекте?» Что это за галиматья, кстати?» Этого Насонов не знал, и более того - полагал подобное знание изначально ненужным.
Так что же он фиксировал в блокноте?
–Я не хотел бы до времени разглашать свой замысел, – высокопарно начал Насонов, но, опасаясь утратить интерес собеседника, тут же и продолжил, – но тебе, так и быть, поведаю.
Парфианов успел только ввернуть, сколь высоко он ценит доверие Алексея Александровича.
– Я провожу исследования для своей будущей книги. Ты никогда не хотел написать книгу?
Книжник покачал головой – такого искушения он и впрямь никогда не испытывал. Но о чём хочет написать Насонов?
–О разновидностях женской глупости.
Парфианов замер было с открытым ртом, но быстро пришёл в себя и осмыслил сказанное.
–Тема, конечно же, неисчерпаемая…
– Ещё бы! Я сумел вычленить пока девять вариаций, но где гарантия, что бабская дурь ими и исчерпывается?
– Да… уж. Первую мы видели сегодня…
– Нет, – сурово перебил Насонов тоном знатока-профессионала, истинного эксперта, – это глупость № 3.
Тут Парфианов доверительно сообщил Насонову, что в кармане у него обретается некоторая сумма, которой вполне достаточно для приобретения бутылки хорошего вина, ибо обсуждать подобную тему всухую просто кощунственно. Насонов с достоинством кивнул. Когда они разместились с бутылкой на балконе насоновской комнаты, Адриан был ознакомлен с результатами многолетних изысканий сокурсника.
Итак, первый тип женской глупости, по мнению дерзкого исследователя, был экзистенциальным, так сказать, классическим. Просто дуры без примеси. Чистокровные. Густопсовые. «Дважды два – стеариновая свечка», «Говорите медленнее, я блондинка».
Парфианов кивнул. Знакомая картинка.
Затем, второй тип – сексуальный. Мышление лобком. «Как выразилась только что слышанная нами дурочка, жаль, ты пришёл позже, не слышал, «Космический Лингам – ось Вселенной». Мы с тобой, как я понял, приобщились к подобному из одного источника...»
Книжник снова кивнул и тяжело вздохнул.
Третий тип был вербально-придурковатый. Говорливые идиотки, сама способность которых к связной речи наделяет их в их собственных глазах статусом невероятных умниц. То, что мы только что лицезрели. «Что есть Прадхана, если не Мулапракрити, Корень Всего в ином аспекте?»
Парфианов поднял ладони вверх и закатил глаза.
Четвёртый тип, по мнению Насонова, был фрейдистский, фантазийно-сновидческий. Эти дуры выделялись тем, что сочиняли себе жизненную сказочку, да в ней и обретались. «Выбей из головы подобной идиотки её фантазии – она в ту же ночь – таблеток наглотается али в петлю влезет…»
Адриан закусил губу, задумался и, наконец, кивнул.
Пятым типом были идеалистки, создавшие себе кумира из мамочки, сыночка, любовника или Владимира Ильича Ленина. Объект не важен, важно его наличие. Шестой тип включал в себя особый тип дурочек, косящих под умных, но затвержено повторяющих одно и то же вычитанное и сформулированное раз и навсегда мнение – по три раза на дню. Следующий, седьмой, «позитивистский» тип, объединял практичных ограниченных дур, прекрасно, тем не менее, знающих, что почём на рынке. Восьмой тип, «стервозный» заключал в себя дур, умеющих думать, но не понимающих, что этим не следует злоупотреблять. И, наконец, последний тип, тип «дур с живым умом» являлся переходной стадией…
– К умным?
– Да нет же, – отмахнулся Насонов, - к мужчинам.
Парфианов расхохотался.»