Симфонии Далина и фэнтези Шостаковича.

С какого именно произведения началось мое знакомство с творчеством Максима Андреевича Далина, сейчас сказать я уже не смогу. Однако и сегодня отчетливо припоминаю то странное чувство, которое охватило меня буквально с первых страниц. Это было нелепое, шизофреническое ощущение чего-то с одной стороны нового и необычного, а с другой – чего-то до боли знакомого. Несколько недель я тщетно пытался дать этому объяснения. В поисках хоть каких-нибудь параллелей перебрал в памяти всю прочитанную художественную литературу от самой младшей школы. Ничего!

Наконец в один прекрасный вечер, я уселся в свое любимое кресло и запустил на полную громкость Пятую симфонию Шостаковича. И вот тогда, первая часть – знакомая до последней черточки в партитуре – внезапно ударила меня, как несущийся поезд. В тот момент, где заканчивается экспозиция и преображенная тема главной партии открывает разработку, меня осенило – да это же Далин! То, о чем говорит Дмитрий Дмитриевич в своей музыке, Максим Андреевич говорит в своих романах. Вот где была параллель! Вместо поверхностных сходств героев и сюжетов на деле обнаружилось гораздо более глубокое и сложное родство – родство жизненных позиций и установок.

Вообще, среди людей искусства есть железное понимание – любой великий мастер это в первую очередь новое мировоззрение. Из умения видеть обычное под необычным углом и возникают новшества в языке, в стиле, в образном строе. Иными словами взгляд это суть, а стиль – лишь форма.

Так вот, в мировоззренческом плане вся музыка Шостаковича полна жгучей и болезненной любви к человеку. Она полна страстного протеста против зла, полна горячего сочувствия ко всем обиженным. Любое насилие вызывает у него почти физиологическое отторжение.

С другой же стороны, Дмитрий Дмитриевич не идеализирует собратьев по разуму. В отличие от, например, Чайковского, у которого зло всегда было внешним, зло у Шостаковича внутреннее. Все эти знаменитые темы-оборотни есть ничто иное, как взгляд на самое дно человеческой души. Это взгляд в преисподнюю внутри каждого из нас. Взгляд туда, где притаился Зверь.

И тем острее, тем сложнее и болезненней становится стремление к свету. Каждая крупица добра оказывается выстраданной, она оказывается завоеванной в тяжелейшей битве с самим собой.

И точно таким же образом, читая Далина, я все более поражаюсь тому, насколько полно все сказанное можно отнести и к его романам. О чем бы он ни писал – о вампирах, некромантах, киборгах или инопланетянах – он всегда говорит о людях. За самым удивительным антуражем у него неизменно скрываются человеческие чувства и человеческие отношения.

Точно так же, как у Шостаковича, герои у Далина неидеальны. Писатель нарочито стирает любую идеализированность. Вместо этого он смакует, он наслаждается жизнью во всех ее проявлениях, принимает ее во всех формах и со всеми изъянами. Однако приняв – не смиряется. Нет, Далин не оправдывает зло. Как и его великий земляк, он пытается отыскать внутри каждого из нас хоть каплю доброты. Как и Шостакович он проводит своих героев через все круги внутреннего ада к пусть и слабому, но свету. Что у Далина, что у Шостаковича герой скорее умрет, чем превратится в монстра.

Еще одна общая черта обоих мастеров – процессуальность. И у Шостаковича, и у Далина лирический герой всегда подается в развитии. Порою его личность изменяется до неузнаваемости. Именно таким видится, скажем, перерождение "гамлетовского" образа Пятой симфонии в безжалостный сатанинский марш, или полнейшее разложение Лешки в "Ледяном обелиске". Сознательно не привожу других примеров, так как любые аналогии здесь будут ОЧЕНЬ условны. Более того, я и в мыслях не имею сравнивать книжных персонажей с музыкальными образами. Нелепость подобного занятия мне абсолютно ясна.

Все что я хотел сделать в этой заметке - до конца осознать самому и, по возможности, показать другим, то поразительное родство мировосприятия двух замечательных русских художников. Заложенный в их творчество заряд гуманизма, да еще помноженный на колоссальный талант и блестящее мастерство – способен сделать каждого из нас хоть чуточку лучше. Грех не воспользоваться такой возможностью.