Работа над прологом, дубль три

Я тут, в общем, с искренней балгодарностью тем, кто отписался в предыдущем блоге, где просила обратную связь по картине пролога.

Спасибо, друзья

Ну и вот что на данный момент получилось. Напоминаю, что это самое-самое начало большой саги. Никто еще ничего не знает, но должен очень заинтересоваться. Поэтому ставки высокие.

***

Игра подошла к концу. Королевство было съедено и пережевано в щепки.

Остались только она и трое спутников.

С вершины высокой горы открывался широкий вид на хребет Инкабара, так похожий на скелет гигантского кьяка, и на опоясывающую его длинную ленту черного ущелья. Дальше золотились вершины поредевших лесов, темнели прогалины лугов и полей, окольцованные стальной короной моря. Знакомая картинка из учебника по географии, над которой теперь нависло хищное черное небо. 

Оно надвигалось, клубилось и ползло, готовое проглотить их, стоящих на скале, всего одним обманчиво ленивым оборотом. Молнии били с него непрерывно и ярко, словно бы кто-то специально светил небесными огнями, показывая все в подробностях.

Смерч танцевал по плоти земли толстой кривой ногой. Мосты и мельницы, городские стены, портовые причалы, лодки и корабли бесследно исчезали в его гигантском брюхе, он тащил раздувшуюся тушу через Кьячье ущелье и, кромсая скалы, надвигался прямо на них.

Рядом застыли три плоские, будто из черного картона,фигуры, недвижные среди бушующей стихии. Отблески молний плясали по ним. Двое очень высоких юношей в трепещущих на резком ветру плащах, и девица, чьи длинные волосы развевались языками чёрного пламени.

Хотелось заглянуть в лица спутников, тех, рядом с кем предстоит погибнуть. Понять, могло ли все сложиться иначе... и на каком моменте она ошиблась, выбирая себе попутчиков. Но головы юношей скрывали глубокие остроконечные капюшоны. У черноволосой девицы и вовсе не было лица, ее голова была фитилем темной свечи, предвестником того, что их ожидало.

Странно, но не было слышно ни скрежета и грохота обвалов, ни свиста, ни воя ветра, способного разорвать барабанные перепонки, ничего. В ушах мерзко и фальшиво звучал тот простенький салонный вальсок, который она разучивала на скрипке когда-то, одним далеким беспечным летом. «Ситцевый ангел», кажется, да...

Она попала сюда не по своей — по чьей-то чужой воле, в могущественной игре с высокими ставками и широким размахом. Но судьба выбрала ее, и она не противилась. Ей нравилось бурлящее небо, нравился смерч, его сильная, пружинистая поступь, его власть над этим угасающим миром. «Брат – подумалось ей. – Ты меня нашел».

Ударил сильный порыв ветра. Больно, наотмашь хлестнул по лицу и плечам. За ним последовал второй — жгучий, зловонный. Он толкнул, сбил с ног, а потом сгреб и потащил её вверх. Под ногами разверзлась пустота, и только далеко внизу щетинились бесконечные горные хребты Запретной земли...

Скрипка в голове смолкла.

Солнце ослепило. Девочка резко села, и золотые песчинки посыпались с ее белых коленок.

— Ты чего, Ивуш? — лежавшая у ее ног Нарида подняла руку, чтобы защититься от солнца. — Приснилось что-то?

— Да. Страшное... И странное...

— Я там была? — подруга тотчас оживилась, вскочила на колени. Гибкая, черная, она сощурила сливины-глаза. — Была? Нет?

Ив помотала головой. Видение еще держало ее, и чтобы спрятаться от ужаса надвигающейся смерти, девочка обвила черную шею Нариды белыми руками, уткнулась фарфоровым носиком ей в ухо, и та сразу обняла в ответ, прижала к себе и, гладя по пушистым, белым, как легкое облако волосам, по круглым, вздрагивающим плечикам, заговорила:

— Ну что ты! Не бери в голову. Сны — это только сны. Помнить их, конечно, не лишнее. Но и переживать незачем. Никто не спит на таком солнцепеке. Знаешь почему? Вот поэтому! Это только лишь глупый сон. И солнце.