Тарле против Мережковского: кто для автора исторической прозы более ценен?

Коллеги Илона Якимова и Евгений Токтаев приводят критические замечания Е.В.Тарле о Д.С.Мережковском:

Он в IV веке берет пьяницу, который всё время ругается, но ругается длиннейшими цитатами из Тертуллиана, который жил за несколько сот лет до этого пьяницы. Мережковскому заметили, что вряд ли пьяница этот может отличаться такой эрудицией в тот момент, когда ему хочется ругаться.

Я читал обоих – почти всё, что издано на русском языке, поэтому могу судить и сравнивать. А кое-что штудировал: на фото – первое в РФ (1999) издание «Тайны Трёх» с моими закладками и пометками. 

Примерно так же выглядел «Наполеон» Тарле, но он не сохранился. У Мережковского был свой «Наполеон», созданный немного раньше (1929 год против 1936) и нисколько не похожий. Когда-то я хотел писать компаративную рецензию на оба, но отказался: это всё как сравнивать Тацита с Гесиодом – тот и другой творили в совершенно разных «жанрах».

Так вот. По моим ощущениям, ремарки Тарле не по адресу, при всём почтении к Е.В. И легко же было ему критиковать в 1943 году человека, который уже умер (1941). И даже если бы тот жил и хотел ответить, всё равно не смог бы. Мережковский в СССР оставался под негласным запретом, в духе «не читал, но осуждаю». Путь его книгам к читателям открылся вновь лишь после «перестройки».

Каждый из этих двоих замечателен по-своему, и они способны дополнять друг друга, как никто. 

Тарле – выдающийся учёный и блестящий популяризатор истории, must read для автора, который берётся за историческую (в широком смысле) прозу. Книги Тарле учат уважать историю и понимать её масштабы.

Мережковский – гениальный писатель в своей нише, которую сам создал для себя, и при этом также замечательный популяризатор: но не столько истории как науки, сколько истории как мистерии, как живой жизни, протекающей из прошлого в будущее через настоящее, популяризатор её идей и смыслов, её духа. В отличие от Тарле, Мережковский – очевидно, не для всех читающих и пишущих историческую прозу. Не для «историков-заклёпочников», определённо. Но то, что может автору дать он, не даст никто другой. Его книги учат тех, кто уже умеет уважать историю, любить её во всех её невероятных и порой непостижимых для науки проявлениях.

Кто ближе мне? Сложилось так, что Мережковский. Коллеги уже трижды – в последний раз совсем недавно на АТ – вспоминали его, читая книги из цикла «Божественный мир». Меня это, конечно, тронуло, но не удивило. Почему – не объяснить, нужно читать. Или не нужно, смотря кому что.