"Сердце бури" - готика?

Так уж сложилось, что мое знакомство с готическим жанром было по большей части основано на стереотипах и внешней атрибутике. Ну, знаете, трансильванская глубинка, вечная ночь и мрачный особняк, хозяин которого пару столетий как сидит на гемоглобиновой диете. А еще по идее какая-то мутная связь с субкультурой готов и в идеале написание готическим шрифтом) 

Недавно, однако, наткнулся на описание определяющих признаков жанра от викитропов (отношение к этому ресурсу у меня по-прежнему не очень, но иногда и там бывает что-то полезное) - и с удивлением понял, что многим признакам именно это я и пишу. Не по всем, конечно, но их достаточно, чтобы обратить на это внимание. 

Основа личностного конфликта готики — герой вольно или невольно (как вариант — не так уж и невольно) преступает некие границы, которые ему не следовало бы переступать, и вынужден иметь дело с последствиями. Грехи прошлого, преступления против общественной морали, закона или близких, обретение неких опасных знаний, разрушительная страсть, противостояние обществу или даже миропорядку — всё это разные способы нарушения границ героем, и каждый из них возложит на него свой груз ответственности. Одна из основных тем жанра — вопрос греха и воздаяния. Нередко борьбой конкретного героя за свою судьбу, жизнь и душу готический конфликт и исчерпывается.

Попадание предельно точное. По сути дела, сюжет начался с того, что один юноша поставил под сомнение догму, существующую в обществе, - и весь оставшийся сюжет имел дело с последствиями и со своей ответственностью за них. Опасные знания, разрушительная страсть, противостояние обществу - все это сыграло здесь свою роль. 

Если же конфликт претендует на то, чтобы происходить в масштабе целого сообщества, то почти всегда это конфликт некоего благого миропорядка с враждебными ему силами, часто принимающий форму столкновения старого и нового (как в формате «старые традиции против сомнительных новшеств», так и как «современные ценности против варварской архаики») или привычного и чуждого.

Герой и его единомышленники претендуют на то, чтобы изменить к лучшему несовершенный мир, - но для этой цели они обращаются к силам, которые прежний мир разрушили до основания.

Главные герои готических конфликтов — это, как правило, самые обычные люди, которым не повезло наткнуться на инфернальщину: ничем особым не выделяющиеся горожане, крестьяне, мелкие дворяне, интеллигенты. Как воплощение добра и, опционально, ментор героев, может присутствовать некая набожная девушка, мудрый священник или монах или, в редких случаях, опытный герой-мракоборец. Типичное местообитание сил добра, особенно в «романтической» готике — сельская местность, деревенская церковь и др. Впрочем, крутой герой для готики тоже не новость — какой-нибудь рыцарь, отставной солдат или, если это антигерой, то разбойник или оккультист — тоже знаковые архетипы для жанра.

Вот тут сложнее. В моем сюжете есть "золотое трио" героев, но на самых обычных людей не тянет никто из них. Возможно, по этому пункту мои типажи ближе к декадансу, чем к готике. Тем не менее, Килиан вполне может считаться антигероем-оккультистом. Тэрл попадает в типаж "рыцарь" и "солдат" (в четвертом томе - отставной). Лана... МОГЛА БЫ считаться набожной девушкой из этого описания, только вот её набожность подчеркнуто не христианская: её воззрения являют собой смесь пантеизма с абстрактным гуманизмом. 

Антагонисты, напротив, куда более колоритны; во многом готический конфликт и сама готичная атмосфера жанра держится именно на их образах. Зло может быть представлено людьми (например, мраккультистами, тёмным магом, ведьмой), монстрами (демоны, чужеродные и хтонические чудовища) или размывать границу между ними (чудовища, которые были людьми, вроде нежити и оборотней, чудовища в облике людей типа демона мефистофелевского типажа), но оно в любом случае связано с человеческим пороками и помянутыми деструктивными тенденциями. Вампир? Был проклят за то, что ещё при жизни перешёл моральный горизонт событий. Призрак? Оказался жертвой несправедливости, а теперь мстит своим обидчикам. Чёрный маг? В погоне за властью и знаниями спутался с опасными силами. Чужеродное чудовище? Обратило внимание на наш средний мир после того, как смертные сами привлекли его. Человекоподобное зло может как принадлежать к привилегированным категориям населения вроде церковной верхушки, аристократии, богатой буржуазии или интеллигенции (особенно если это «романтическая» готика), так и, напротив, происходить из бедноты, маргинальщины, диких и отсталых уголков мира (если это готика «просвещённая») или совмещать в себе эти типажи (аристократы из незатронутой цивилизацией глубинки или далеких краёв со зловещими традициями, к примеру).

В точности. Главная антагонистка была когда-то человеком, но из страха перед унижениями от мира пустилась в погоню за силой и стала бессмертным богоподобным созданием, в процессе вольно или невольно приняв философию "унизь мир, пока мир не унизил тебя". Её ближайший сторонник - аристократ, обратившийся к запретной магии, ведомый завистью и обидами. Есть и представители "бедноты и маргинальщины": многие из подручных главной злодейки пошли к ней на службу из-за того, что чувствовали несправедливость положения простолюдина в феодальном обществе и надеялись хотя бы таким образом подняться вверх по социальной лестнице.

Из роли антагонистов в готическом сеттинге вытекает и характерная для жанра романтизация зла. Готичное зло пафосно, эстетно и соблазнительно, у него есть эффектные суперспособности и в целом власть над смертными, оно обитает в крутых и мрачных местах вроде древних особняков и замков или живописных руин, пещер и лесов… Хотя его губительность при этом под сомнение не ставится, именно отсюда начался тренд, в рамках которого уже в XX веке постмодернисты и деконструкторы задумались: «а зло ли оно вообще?»

Романтизации зла, может, и нет, но эстетизации хватает. Ильмадика описывается не иначе как "совершенная" и "прекраснейшая женщина на земле". Амброус - "идеальный сказочный принц". Эланд, порочность которого и сделала Ильмадику такой, какая она есть, сравнивается с античным полубогом.

Большая роль семейных и родственных, в меньшей степени — дружеских и соседских связей, особенно влияния их разложения на сеттинг и героев. Типичными элементами готического сюжета будут предательства, конфликты внутри семьи, круга знакомых или сообщества, семейные тайны и скрываемые даже от близких мрачные секреты, активно эксплуатируются темы клятвы и ее нарушения, чести и мести. Туда же — мистика, связанная со старыми домами, призраками и родовыми проклятьями.

На 200%. На протяжении большей части сюжета один из ключевых источников драмы и конфликтов - сложные взаимоотношения двух завидующих друг другу братьев между собой и со своим холодным и безразличным отцом. По сути, всего сюжета могло бы не быть, если бы двадцать пять лет назад один аристократ не изменил супруге с простолюдинкой. Или если бы она не понесла от него ребенка. Или если бы узнав об этом, он не проявил малодушие и не попытался замести ситуацию под ковер, надеясь, что все разрешится само собой и не будет отравлять жизнь как бастарду, так и законному сыну. 

Ещё одна дежурная тема готики — вопрос, где кончается человечность и начинается перерождение в нечто чудовищное. Сочетается как с религиозной моралью, так и с будоражившими воображение тогдашней публики идеями Ницше, Фрейда, Дарвина. Обычно отход от человечности обеспечивается тем самым пересечением недозволенных границ, маркируется же её потеря безумием, совершением преступлений, а то и вовсе буквальным перерождением в какую-то нечисть.

Как уже говорилось, главная злодейка была когда-то человеком. Постепенно теряют человечность и те, кто попадают под её влияние, причем это касается даже НЕ ТОЛЬКО её сторонников (хотя на примере безумия Амброуса это показано наиболее наглядно). Раз уж упомянули Ницше, фраза "Тому, кто сражается с чудовищами, нужно быть осторожнее, чтобы самому не стать чудовищем" могла бы стать одной из лучших иллюстраций к сюжету, особенно в четвертом томе.

Из интереса к традициям, конфликту прошлого и будущего, преемственности поколений для готики очень важна тема прошлого и истории. Древние тайны, старые обиды, грехи юности, семейные реликвии, всякие мрачные исторические практики, дома, семьи и сообщества с долгой и запутанной историей — всё это часто играет заметную роль на страницах готических произведений. Во многом отсюда и любовь жанра к нежити, как к буквальным пришельцам из прошлого.

Главный герой начинает, по сути, как историк, и именно в этом его занятии берет свое начало сюжет. Силы, с которыми он столь опрометчиво спутывается, происходят не из других миров и не из Ада, а из глубин прошлого.

Для жанра характерен болезненный эротизм и, учитывая царящие в нём в целом пуританские настроения, в скорее отрицательном ключе. Регулярно появляются мотивы губительной страсти, запретной любви, порочных связей, супружеских измен, противоестественного влечения вроде инцеста, гомосексуализма или некрофилии. Эротизируются образы антагонистов: отсюда все эти соблазнительные вампиры, брутально-мужественные оборотни, суккубисто-инкубистые демоны и привлекательные ведьмы.

Эротизма у меня хватает, но он вовсе не подается как что-то отрицательное сам по себе. Конечно, у меня хватает персонажей, у которых он принимает нездоровые формы: Ильмадика спит со многими мужчинами, чтобы укрепить их психическую зависимость от себя; Амброус не видит ничего плохого в том, чтобы сделать ребенка женщине под ментальным контролем; Маврон и Йоргис проявляют явный сексуальный садизм... С другой стороны, к примеру, влечение Килиана к Лане при всей своей недвусмысленной сексуальности подается как благотворная сила; во многом потому что телесное влечение не противопоставляется духовному, а сплетается с ним воедино. 

Чёрно-белая или чёрно-серая мораль с религиозным уклоном, причём шанс получить хорошую концовку прямо пропорционален «белизне» положительной стороны. Это очень важная черта, по которой можно отличить готические произведения от декадентских. С точки зрения авторов готики, есть добрый Бог, помогающий людям, а всевозможные сверхъестественные существа (феи, эльфы, олимпийские боги и др.) представляют собой лишь обличья демонов, которые вовлекают людей во грех. Для декадентов всеблагой Бог — это детская сказка, а на самом деле нашим миром правят те самые мистические существа, отнюдь не лишённые пороков. Таким образом, «готы» апеллируют к средневековой картине мира, а декаденты — скорее к язычеству или постхристианскому мистицизму. При этом в готике не распространено прямое вмешательство Бога (ангелов, святых с чудесами, паладинов с мечом на +100 урона нежити) — люди оставлены без «огневой поддержки» против зла. Их может спасти искренняя молитва или священный символ, но через личный духовный подвиг. А может и ничего не спасти, если веры было мало, а самоуверенности или, напротив, трусости — много. В любом случае, в классической готике порок наказывается, а добродетель так или иначе вознаграждается.

Вот здесь, опять же, "Сердце бури" ближе к декадансу. О благих высших силах там нет ни слова вообще. Церковь есть, но ее роль довольно незначительна; священники не только не совершают чудес, но и мудрость их зачастую сомнительна. Самое близкое к высшим силам, что есть в сеттинге - богоподобные чародеи-Владыки, обладающие огромным могуществом, но подверженные вполне человеческим порокам. С другой стороны, те, кто, несмотря ни на что, смог сохранить в себе добродетель, все-таки вознаграждаются - не высшими силами, а простой причинно-следственной связью, - тогда как те, кто ударяется в порок, приходят к саморазрушению в лучших традициях де Сада. 

Большое влияние легенд, народных преданий и фольклора, и тропы из них отыгрываются «в лоб», без всяких субверсий и деконструкций. Если уж вампир — то кровожадный хищник, пусть и не лишённый злодейского шарма. Если призрак — то неприкаянная прóклятая душа, для которой нежизнь куда более в тягость, чем окончательная смерть. Если демон — то воплощённое (или бесплотное — но активно действующее) зло. Образы, связанные с природными силами (феи, оборотни), могут быть не столь однозначны, но в любом случае, чужды и враждебны человеку.

Вот чего нет, того нет. Фольклорные мотивы у меня не обыгрываются почти никак.

Настороженное отношение к науке. В лучшем случае учёный оказывается глупцом-материалистом, чья сухая и безжизненная наука не в силах понять и описать мистическую подоплёку вещей и оставляет «учёного» мужа в невежестве. В худшем — учёный начинает пытаться «алгеброй гармонию измерить» и ввязывается в опасные эксперименты с чертовщиной, «чисто науки ради» и из желания переплюнуть Творца пробуждая противоестественные и очень опасные силы. Если не падёт их жертвой и научится контролировать, имеет высокие шансы заделаться чёрным магом и возжелать себе ещё большего могущества. Как правило, такому безбашенному учёному, впавшему в гордыню, противопоставляется тот самый монах или священник, у которого меньше научных знаний, но зато гораздо больше мудрости. В «просвещённой» готике всё может быть и не столь однозначно и наука может оказаться как раз в числе сил, защищающих благой и разумный миропорядок от тьмы суеверий и чертовщины.

Ближе к "просвещенной" готике. Хотя злодеи активно используют науку в своих интересах, то же самое с успехом делают и герои. По сути, наука - это в первую очередь сила, сама по себе нейтральная. Будет она использоваться во зло или во благо, зависит исключительно от человека.

Из интереса жанра к науке, религии, мистике, недозволенным тайнам в нём естественным образом возникает тема оккультизма. Иногда увлечение исследованием недоступного — это просто способ дать персонажу перейти границы дозволенного и заставить его разгребать последствия. Иногда оказывается, что несмотря на всю их опасность и сомнительность магические методы помогают одержать победу над злом. Так или иначе, тайные науки, мистические практики, магические общества и оккультные религии (вплоть до откровенных мраккультизма и дьяволопоклонничества) — частые гости в готических произведениях.

Полностью вытекает из предыдущего пункта. Тайные науки, мистические практики, магические общества и оккультные религии - это все ценные инструменты в руках Ильмадики. Однако знакомство с ними же и помогает одержать над ней победу.