Когда хочется сказать хорошее о хорошем поэте :) Н.С. Гумилёв

Николай Гумилёв периодически, порой самыми неожиданными путями, оказывает влияние на моё творчество. Например, был случай, когда мне в процессе написания второй части «Клана Альбатроса» понадобилось узнать, что чувствует человек, которого усыпили эфиром. Ну или чем-то вроде (я всё-таки фэнтези пишу). Я полезла шерстить Интернет в надежде, что найду какой-нибудь медицинский справочник, а поисковая система выдала рассказ Гумилёва «Путешествие в страну эфира». 

Кусок с глюками, каюсь, я оттуда почти списала. По крайней мере, зная, откуда растут ноги, сходство, как мне кажется, можно увидеть невооружённым глазом. 

В то время я наивно полагала, что Николай Степанович так реалистично всё это описал, потому что гений. Но недавно мне на глаза попались следующие строчки из письма Зинаиды Гиппиус: 

«Нюхает эфир (спохватился!) и утверждает, будто он один может изменить мир…» 

Личный опыт, стало быть.   

Но меньше гением Гумилёв от этого не стал, правда ведь? Хотя Зинаида Гиппиус бы со мной не согласилась. Очень уж нелестную оценку она ему даёт.

Один из питерских путеводителей, которые я сейчас ввиду некоторых обстоятельств читаю чаще, чем когда работала гидом, тоже рисует не самый привлекательный образ поэта. Вся глава про него – это история о том, как надменный избалованный мальчишка превращается в надменного развратного мужчину. А между делом катается в Африку, «бравирует орденами» и разгуливает по послереволюционному Питеру в леопардовой шубе. 

И стало мне как-то обидно за Николая Степановича.   

Существует легенда, будто бы перед расстрелом, 26 августа 1921 года, офицеров-заговорщиков выстроили в ряд. К тому времени якобы подоспело указание Ленина помиловать Гумилёва. "Поэту Гумилёву" велели выйти из строя.   

«Здесь нет поэта Гумилёва, – последовал ответ. – Есть офицер Гумилёв» 

Многие, даже сын Николая Степановича, утверждали, что это просто красивая выдумка. Дескать, легенда – она легенда и есть. 

Но легенды ведь обычно не на пустом месте рождаются, разве не так?

Впрочем, как мне кажется, подобная история была бы вполне в его характере. 

Вообще, чем глубже зарываешься в биографию Гумилёва, тем неотвязнее становится ощущение, что человек будто бы всю жизнь шёл навстречу собственным страхам. Постоянно бросал самому себе какие-то вызовы. Путешествия в Африку, на мой взгляд – лишнее тому доказательство. Особенно экспедиция в 1913 году, в которую он поехал абсолютно больным (по мнению врачей, у поэта был тиф). А бесконечные предложения Ахматовой и попытки самоубийства, когда та ему отказывала? Ещё была история – уже после революции – когда он читал в зале стихи (тоже об Африке), где есть такая фраза: «Я бельгийский ему подарил пистолет и портрет моего государя». Публика встретила стихотворение гробовой тишиной – которая через некоторое время сменилась овациями. Николай Степанович потом признавался, что ему было очень страшно, когда все молчали, но в целом ситуация вызвала приятные эмоции: говорил, мол, как будто на льва поохотился.

Существуют также теории, что Гумилёв был… разведчиком. 

И правда, если подумать, то все эти африканские вояжи отнюдь нельзя было назвать романтическими. Ведь Николай Степанович выбрал не туристический Египет, например, а нищую грязную Эфиопию – или Абиссинию, как тогда её называли. В те времена эту страну пытались поделить Англия, Франция и Италия, да и вообще военно-политическая обстановка оставляла желать лучшего. А ведь эфиопы были, в большинстве своём, православными. Вполне себе повод, чтобы, по крайней мере, наблюдать за тем, что происходит на этой территории. Путешествие Гумилёва было весьма недешёвым, и откуда у вчерашнего недоучившегося студента, родители которого были против этой поездки, взялись деньги на его осуществление? Откуда-то вот взялись. И потом ещё всплывали любопытные документы, где обозначался некий «источник», которому местное население передаёт просьбы оказать военную поддержку… Может, всё это и притянуто за уши (к тому же есть версия, что поездку оплатила его мать), но всё-таки повод задуматься.

Однако, даже если решить, что это было просто следование за своей мечтой, то мы всё равно видим человека рискового и увлечённого. 

Из своей первой поездки в Африку Гумилёв привёз шкуру леопарда и чучело пантеры, которые потом украшали его кабинет в Царском селе, пугая гостей. Да и самому поэту иной раз становилось не по себе. По абиссинскому поверью, если леопарду вовремя не опалить усов, его дух придёт мстить своему убийце. А Гумилёв их не опалил…  

В Абиссинию он потом возвращался не раз. Во время следующей поездки поэта даже приглашали во дворец абиссинского императора. А в ходе экспедиции 1913 года пришлось преодолеть на мулах маршрут в тысячу километров; тому сопутствовали и нестерпимая жажда, и кое-где даже крокодилы. Николай Степанович записывал легенды и песни древних племён, покупал украшения и одежду. Обширная африканская коллекция Гумилёва – книги в переплётах из кожи гиппопотама, вазы, оружие и много-много чего ещё – хранится в санкт-петербургской Кунсткамере. 

Литературное общество, впрочем, не оценило его приключения. Лекции Гумилёва об Африке там считали скучными, рассказы – хвастливыми, подвиги – выдуманными. 

В 1914 году Николай Степанович добровольцем уходит на фронт. Те ордена, которыми он «бравирует», по выражению автора упомянутого мною выше путеводителя – это два «Георгия», один из которых он получил за разведку, а также орден Св. Станислава. 

Когда он возвращается с фронта, Анна Ахматова просит развода. Она решила выйти замуж за другого. Гумилёв не стал возражать, но, словно назло, довольно быстро тоже оформил следующий брак… 

А в шубе из убитого в Африке леопарда он действительно разгуливал. Она дополняла его поизносившийся, когда-то франтовской наряд и разношенные ботинки. Потому что революция мало кого пощадила – в том числе и Николая Степановича.  

По большому счёту, автор путеводителя против истины не грешил. По правде говоря, он раскопал для каждой своей истории совершенно потрясающие материалы, и для этой тоже. Кроме того, с литературной точки зрения книга написана непозволительно хорошо. Но называть я её здесь всё равно не буду) Потому что вот. Потому что вот не о ней я вообще.

Я о том, что Николай Степанович Гумилёв – фигура противоречивая. Много мнений, много теорий и обескураживающе разных свидетельств современников. Чему верить?

Может, следовало бы написать, что истина где-то посередине, но по сути… так ли уж важно, где она, эта истина? 

Был человек – ушёл человек. 

Стихи остались.