За конец его хватаю!

В Восточном институте Дальневосточного университета города Владивостока была традиция готовить приветственное выступление для первокурсников. Посмотреть это действо собирались студенты, преподаватели, администрация и приглашённые гости. Прежде всего первокурсников вызывали по одному на сцену, давали выпить маленький стаканчик чего-то крепко алкогольного с перцем и били по голове большим словарём выбранного студентом языка. После посвящения новеньких в студенты, массовики-затейники старших курсов показывали номера. Первокурсников больше не тревожили, и они могли спокойно наслаждаться представлением. Но поскольку наша группа была первым набором на новоиспеченное отделение индийской филологии, в институте решили, что будет интересно, если мы на этом шоу расскажем о себе. Светлая идея посетила администрацию института внезапно, и на подготовку у нас оставался один день. 

Посвящение в студенты – это весёлое лицедейство, и нам хотелось придумать что-то креативное. Мы ещё плохо друг друга знали – это было начало года.  Преподаватели предложили кому-то из нас изобразить индийскую богиню знаний Сарасвати. Поскольку у меня были тёмные длинные волосы и прямой пробор, богиней решили сделать меня. Я, как девушка начитанная, тут же вспомнила подходящее к случаю стихотворение Бхартрихари о пользе знаний. Решили, что я его изреку со сцены божественными устами. Богине было необходимо белое сари. В общаге я присмотрела некогда белую тюль, оставленную бывшими жильцами, но моя соседка сказала, что только через её труп, я смогу напялить на себя это пыльное безобразие.

В день церемонии нас били китайским словарём, потому что словаря хинди не было в наличии. Вместо того, чтобы смотреть представление, как все другие студенты, мы побежали переодеваться. 

Кто-то из городских принёс белую простыню и связку разноцветных бус. Меня обернули в простыню и нарисовали на лбу точку красной помадой. У Сарасвати четыре руки, поэтому решили, что за спиной у меня будет прятаться ещё один человек. Выбор пал на самую миниатюрную одноклассницу Наташу. Она пришла в чёрном платье с узкими рукавами и на каблуках. Деваться было некуда, вторая пара рук у богини оказалась чёрной. Эти руки держали чётки и книгу. Двигаться нам нужно было аккуратно, чтобы не раздвоиться на сцене. Выплыли мы успешно. Но дальше… 

Я не знаю, что сыграло злую роль: или меня стукнули словарём слишком сильно, или перцовка ударила в голову и вышибла из неё мудрые изречения Бхартрихари, или вид полного зала меня ошеломил, – но только после первых двух строк, я забыла, что говорить. Возникла пауза. Я растерянно оглядела публику. 

“Всё хорошо!” – шёпотом подбадривали меня старшекурсники из-за кулис. 

Потеряв надежду вспомнить стихи, я взмахнула руками и изрекла: “Благословляю вас!” Ретироваться быстро было невозможно. Мы пятились назад, я улыбалась, и к чести Наташи, она не споткнулась и не сверзилась с каблуков. 

К счастью, выступление не ограничивалось номером Сарасвати. О нашей кафедре отлично рассказала Женя, а потом на сцену вышел ансамбль индийского танца, приглашённый завкафедрой. Если бы мы знали про ансамбль заранее, то могли бы обойтись без богини в простыне. “Зато теперь тебя запомнят”, – предрекла моя подруга.

Закончилось “посвящение” спонтанной дискотекой в общежитии. Нас, конечно, запомнили. Индологи. Экзотика же. Наша группа была небольшой – тринадцать человек, а после первой сессии осталось восемь.

На следующий год мы сами участвовали в приготовлении представления для первокурсников. Массовики-затейники пришли сочинять сценарий в общежитие. Вместе придумывали сцену экзамена. Тогда все сдавали устные экзамены, и самым сложным для поступления в Восточный институт считался экзамен по английскому языку.  Места в институте были бюджетные и платные. Наша сценка показывала, как экзаменаторы пытаются вытянуть студента, который поступает на платной основе. Показывают ему карточки с простыми словами, вроде “cat” и “pen” и просят перевести. И подсказки дают: “У неё усы, и она ловит крыс”. А студент догадывается: “Бабушка!” И далее, в том же духе. Студента-бюджетника, напротив, спрашивают ахинею, чтобы он не понял вопроса.

Мне же досталось написать поэму про кафе “Пингвин”. Кафе находилось через дорогу от института, и по этой причине было популярным у студентов. 

Бургеры там были исключительно невкусные, и мы шутили, что они, должно быть, готовятся из пингвинов. Поэму читали двое: мальчик и девочка. Начиналась она мрачно: хозяин заведения охотился на пингвинов во льдах Антарктиды. 

Потом в поэме обыгрывался реальный случай, когда студент чуть не подавился кофе, потому что на дне кружки оказалась верёвка. В поэме для драматизма верёвка называлась “канатиком”. Текста поэмы у меня не сохранилось, но до сих пор приятно вспоминать, как ухохатывался зал! Особенно, когда прозвучали строки:

В страхе ледяном взирая,

Как канатик исчезает

В горле друга дорогого,

За конец его хватаю,

Чем его и выручаю,

Непутёвого такого!

Представление имело успех, особенно засчёт нашего однокурсника – очень артистичного вьетнамиста, которому пришлось играть почти во всех сценах – без него получалось не так смешно.

Смутно помню, что тоже выходила на сцену: кажется, изображали кришнаитов. Но больше никого не благословляла, это точно.

Больше историй в книге Творческая я