Хороший Воздух, или еще одна хуманизация

Хуманизации обычно рисуют.
Нарисовать я не могу, а вот рассказать - да не вопрос.

Во-первых, хотя слово ла сьюдад -  женского рода, Буэнос Айрес, безусловно, мужик. 

Москва же город, чо такого, никому не жмет - хотя ну очевидно же, что Москва - она.

Он невозможно,  неописуемо, непристойно хорош собой. От него пахнет так, как дорогие парфюмеры мечтают, чтобы в результате их усилий пахли их клиенты.  При этом в нём нет вот этого много о своей внешности понимания, которое обычно свойственно красивым мужикам, и какой-нибудь Адлер, прости господи, который проходит у Байреса подмышкой не пригибаясь, задаётся в сто раз больше. 

(Просто описываю: из ворот ипподрома выезжает страшно распальцованный автомобиль, черный, гладкий, киношный, роллс-ройс, кажется, или типа того. Дверцу ипподромовых врат (кованую, плетеную, поверху позолоченную) собирается прикрыть обратно черноглазый человек лет тридцати в костюме Джеймса Бонда на приёме у королевы (включая запонки и галстук бабочку) с прижатой к уху рацией, но видит нас с Вовкой и.
И.
И распахивает обратно, и головой так ыть, что менжуетесь, заходите же!)

Чем занят Хороший Воздух? Живет в свое удовольствие, хотя и не шикует. Он что-то унаследовал от родителей, не то чтобы много, но при желании месяц не работать вообще - он и не работает. Захотел чего-нибудь кроме булки и мальбека - пошёл поработал.  Но если бы вы пробовали тот мальбек, вы бы тоже не понимали, зачем еще и работать.

Какие всратые треники он носит, девочки, это вообще иногда невыносимо, такой экстерьер и вот в этом, Боже. И сланцы. С носками. 

Он добрый. Не только от пофигизма, он реально пытается помогать. У него дома вечно какой-то шалман,  вписка для всех желающих и нуждающихся, и ой, опять перегорело электричество, он вздыхает и лезет чинить. Не торопясь. Экспрессивно беседуя с соседом через два забора и ветки фикуса, который бы надо обрезать да все лень.

У него на балконе растёт куст. Если надо, иди надербань.  Продавать или там что-то потяжелее знаешь нет, не надо, езжай к моему брату Росарио, он больше по этим делам, а тут ну посмотри тут опять какие-то дети тусуются, чему мы их так научим, эрманито, не надо. 

У него собачка, крошечная косматая болонка. Или две. Он точно не знает.
Зеленые попугаи воруют у него со стола пирожки и майонез. Он не против, но пару последних пирожков прибирает, жрать-то охота не только попугаям.

У него мотоцикл. То есть если вы представили себе мотоцикл, сотрите его из воображения и нарисуйте прадедушку того мотоцикла, который вы представили сначала, но прадедушку бодрого, борзого и в эротичных татуировках.

Он ездит всегда, даже в булочную, в шлеме. 

Но в сланцах.
И говоря по телефону.

Потом он улыбается и ты прощаешь всё, и бесконечный футбол, и срач, и запах дури, потому что он берёт ребёнка на руки и видно, что не уронит.