Горе луковое

Над мрачной темницей всходило жаркое солнце. Находящаяся в заточении девица заплетала длиннющую косу, стоя у не забранного решетками окна. Она не подозревала, что за ней следит алчный взор, но в глубине души надеялась на это.

Полный вожделения наблюдатель не удовлетворился созерцанием и двинулся к темнице короткими перебежками по пересеченной местности. Он щурился, спотыкался и хватался за поясницу, но все-таки успешно добрался до цели. Огляделся, поплевал на руки. Схватил девицу за косу и выдернул ее из окна!

Прочертив в небе красивую дугу, прелестница упала где-то за линией горизонта. Воздыхатель возмутился подобным коварством и устремился к месту падения звезды его сердца. Воображение подстегивало его стимулирующими картинками, поэтому своей цели он достиг в считанные мгновения. И застыл, пораженный увиденным.

Заточенная в башне девица не могла в полной мере насладиться заоконным ультрафиолетом. Поэтому вместо натурального загара она была покрыта тремя слоями искусственного. Цвет ее лица напоминал об охотнике, ищущем фазана. А поскольку волосы девица красила контрабандным «Титаником», производимое ею впечатление было трудно оценить даже в лошадиных силах.

Разглядев, кто к ней приближается, красавица завизжала и ринулась в ближайшую рощу в поисках спасения от спасителя. Он сделал попытку догнать ее, но возраст и экстравагантный наряд не позволили ему добиться успеха. Пришлось остановиться, отдышаться и обтереть потное лицо и лысину.

Вдруг, откуда ни возьмись, из рощи вышла пышная мадам в развевающихся одежках цвета надежды. Вопреки ожиданиям, внешность кавалера ее не смутила. Подойдя к нему поближе, она многозначительно подмигнула и легко сбросила первую накидку, не обремененную застежками. Сердце престарелого сластолюбца ответно дрогнуло. Он сбросил с себя верхнюю шубу.

Прячущаяся в роще девица зачарованно таращилась на невиданную дуэль. Одежки слетали одна за другой, открывая не телеса, а другие одежки. Мадам томно изгибалась, поводила бедрами, обнажаясь медленно и со вкусом. Дед, не сводя с нее горящего взора, швырял с плеч шубу за шубой. Наконец, на счете «сто» они предстали друг перед другом в желанной наготе. Мадам впилась взглядом в своего противника. Внезапно глаза ее округлились, нос сморщился. Издав пушечный чих, она залилась горькими слезами.

Слезы полились и у девицы, и у неудачливого любовника. Поглощенные трагедией, они даже не заметили, как жестокая рука добавила соль, картошку и свеклу и поставила котелок на огонь.