Бессонница. Гомер. Тугие паруса

В песочнице резвится свежий труп,

перебирая формы, лепит мимо,

он чувствует, что к голове шуруп

прикручен ненадежно, в бок и криво,

но время - есть. Текут его глаза,

и тени падают с обугленных деревьев,

и полыхает белая гроза

из самых настоящих и последних.

***

Самое странное, что мне стала нравится интеллигентная подача. Когда мягко и ненавязчиво льют сверху и уговаривают потерпеть. И почти неважно, что льют, важно правильно понимать и хоть что-то чувствовать. 

Во дворе будешь жить, сволочь, в будке, вместе с кобелем своим.

Есть такие ответы, на такие насущные вопросы, которые ты хотел задать самому себе. Они обычно появляются с задержкой. Ты уже и забыл про свой вопрос, и жениться успел, и жениться еще раз, и не дай бог, еще пару раз или пожить на две семьи и всех сыновей воспитать, а тут, бац, и внезапно тебе ответили.

- Это чё, а?

Это - ничего. 

Баба никакой не источник, баба это зыбучие пески вокруг источника, если источник слаб, они его проглотят, и появится болото, а если силен, будет много торфа и небольшой родник. Будь сильным, как река, глубоким как море и великим как океан. Или будет как обычно и бывает: люди пользуются друг другом и изредка помирают, после использования, а иногда помирают просто так.

Но... что называется - не повезло... она любила женщин, но спала с мужчинами, пусть и не так часто, как они этого бы хотели. С другой стороны, иногда начинаешь сочувствовать всем подряд, пусть они и не хотят, чтобы им сочувствовали, вроде как, унижает такое.

Прошла зима. Ушла, в ночь, хлопнув дверью. Не прощаясь. Слякотью, месивом, снегом, влагой. Ушла, как и обещала.  И не вернулась, как и хотела. Стерла три зажигалки. Оставила без газа и ушла.

Прибегала весна. Странная, ветряная, растрепанная, всегда – не по погоде. Крутилась здесь, рассматривая себя в луже, как в зеркале и в зеркале, как в луже. Непоседливая, верткая, молодая. Потому – глупая. В шубе, а на дворе вёдра через О. В легком платьице в такой ливень, что соседних домов не видно. 

- Простынешь! – кричал я ее мелькнувшему и пропавшему силуэту.

- Дурак, – слышал я убегающий смех босых ног, – босиком – хорошо-о!

Вот уже и лето наступило. Не сразу. Но так всегда. Одышливое, парящее, с большим пузом и положением. Достало из кармана спички. Чиркнуло пару раз, потянуло дымком и застыло, оседая облаком пыли на кустах и траве. Измерял высоту небосвода десятисантиметровой линейкой. Вышло много. 

А желание нести доброе и светлое или, наоборот, темное и черное, у любого писателя все равно присутствует. Даже у коммерсов. Те, такое бывает несут, что обалдевшие читатели сами! деньги им отдают. И не понять, чего в этом больше, собственного желания читателя поделиться со страждущим писателем, или умения развлечь публику так, чтобы она потеряла ориентиры и заплатила за удовольствие.

Сейчас про возвращение в СССР стали писать сорокалетние. Их читают пятидесятники и шестидесятилетние.

А весь остальной народ, сидит себе на лавочке, вытянув и перекрестив конечности. Прижимает к уху плоский ящик, наклоняет голову, сплевывает и вопрошает пространство перед собой и разговаривает с ним:

- Э, долбое*! Иди на ху*, *лять...

Если ты видишь формы, линии и цвета, но не умеешь их нарисовать, рано или поздно станешь поэтом. Со временем, когда твое зрение станет немного мутным, ты увидишь формы и цвета по-другому и станешь писать длинные нудные рассказы о том, как это хорошо что-то видеть так, как ты это видишь. И тебя поймут, но читать не будут. 

Потому что важно, чтобы она (аудитория) потеряла ориентиры и заплатила за удовольствие. А какое удовольствие читать длинные мутные рассказы? Никакого. Но на длинный марафонский забег нужно выходить с молоду и лучше всего с велосипедом.

Скелет курицы, с кое-где висящими лохмотами мяса и хорошо запеченной местами кожей, размещенный в центре стола в позе хорошо прожаренной женщины, казался унылым декором и был подарком для некроманта. Кто ж знал, что среди приличных людей обязательно окажется один недоучившийся г*внюк. 

Одно случайное заклинание и курица попыталась улететь, а когда не получилось, стала домогаться. Было много визгливой суеты и немного забавной игры под названием поймай скользкую, жирную курицу и будь счастлив. Это как с букетом невесты, только вилка, нож и злонамеренно ожившая мертвая птица, которой не хватает легкости и летучести, и уже не хватит времени, чтобы всему этому научиться. И возможно даже не очень хочется. А шампанское выдохлось и стало похоже на ржавую воду без газа.

Луна же – пока - большая и круглая, выглядывает из разрывов и молчит. Она очень похожа на пышнотелую и приставучую соседку, что умеет пить как лошадь и смеяться во все горло. У нее тоже просвет, но он глубже и длиннее, чем твоя жизнь.

На три звезды по погону и на два на каждый просвет. Потому что живем так, прозрачно. 

Иностранный аэростат-разведчик в небе Монтаны. Все смотрели, не стала исключением и секта «Повелителей Сурека».

ть...

Главное, что теперь есть чуть больше квадратного метра на каждого, жилого и нежилого квадратного метра новопостроенного жилья в пересчете на всех. И это только за последний год.