90-ые, армия и сборно-призывные пункты

Вы видели фильм «ДМБ»? Вот как-то так оно и было на самом деле, в чем-то лучше, в чем-то хуже. 

В девяносто восьмом был прямо недобор, брали всех, включая неположенцев и косарей. Половина косивших на самом деле оказалась больной и дальше их начинали комиссовать. Но военкоматы спешили выполнить план и продолжали грести всех подряд. 

В мае, получив на руки повестку, неожиданно сильно заскучал по вольной жизни и невозможности защитить типа диплом в ПТУ, вернее, в ПУ, в нашей каблухе, где оказался… сразу по окончании одиннадцатого класса школы. Военком выделил мне целых пять дней, и утро пятницы обещало стать томным. Так и вышло, в электричку нас загрузили четверых, по перрону брел мой старший двоюродный и в сопли пьяный брат и верещал чего-то там о «бей в хлебало, братан!».

Впереди ждала российская армия с ее дедовщиной, и хорошего там не наблюдалось. Призывники боялись служить ничуть не меньше, чем сесть за решетку СИЗО или попасть на зону. Так и было, точно вам говорю. 

Электричка довезла нас до Самары и ее старого, еще при царе-батюшке, выстроенного вокзала, что пережил революцию и умер в девяностые, превратившись в барак, лишь чуть не уступавший по своей мерзости самому себе в Революцию и Гражданскую войну. 

Оттуда, трясясь в неведении и тоске, нам пришлось еще четыре часа трюхать в другой, старой рижской стальной колбасе, увозившей кучки свежевыбритых и грустно-пьяных юношей в Сызрань. А в Сызрани, все знали, находился сборный призывной пункт, где, пройдя через сито особистов и кадровиков, будущие военнослужащие разъезжались по всей необъятной Руси-матушке. 

Добираясь от станции до него пешком, мы получили самую теплую встречу из всех возможных:

- Вешайтесь, духи! – сплюнул с борта грузовика сержант, везущий куда-то целую банду явных старослужащих, смотрящих на нас как на дерьмо. 

Сопровождающий майор сделал вид, что сержанта не существует, а все это фата-моргана и прочие слуховые галлюцинации, и подгонял нас до самых ворот, выкрашенных зеленым и краснеющих гордой красной звездой. Сдал нас этот товарищ настолько быстро, что даже стало подозрительно. Но оказалось, что зря. 

В «ДМБ» бухали все и повсюду, в Сызрани такого не случилось. Пьянствовать, загасившись и зашхерившись, тут могли только срочники, принявшие присягу и оттрубившие хотя бы год, а вкусно и душевно употреблять алкоголь одобрялось только офицерам. Призывники-«запахи» имели право попробовать оставить себе хотя бы домашнюю жранину и имеющиеся деньги, все остальное было запрещено. Тем более, военнослужащие, шмонавшие сумки, либо были местными, либо служили не меньше того самого года и изымали все подозрительное. Отыгралась наша партия потом, на «купцах», но, как и сказано, это все дальше. 

Обалдевших от непонимания всего творящегося нас загоняли в клуб, где под гитару пел афганские песни как-бы инвалид, разводили на фото в берете любого цвета, застегивая подшитый комок на спине и прогоняя за десять минут десяток дураков, расстроенных и желающих порадовать родственников своей рожей. Пытались тиснуть жратву, оперируя терминами «копченое нельзя, рыбные консервы можно только в томатном соусе, давай печень трески», нарочито небрежно попинывали баулы, слушая – не зазвенит ли где чего на предмет проверить ночью

Когда мне вступило сходить отлить, то было указано на длинную низкую халабуду, где топталось немалое стадо таких же, как и я. Подозрения появились на подходе, так как ну не могли сразу пятьдесят лысых утырков из конца девяностых реветь из-за простой срочной службы. Подозрение оказалось верным, виной всему были зиккураты и пирамиды из хлорки, густо рассыпанной по периметру сортира. Что говорить об очках, где она высилась желтыми сугробами, выделявшими в воздух самое настоящее боевое отравляющее вещество?

Но нет худа без добра, за сортиром мне встретился Ваня, проучившийся со мной пять лет и немедленно выдавший крайне необходимые советы:

- Жратву береги, я тут уже неделю. Деньги не показывай и не давай солдатам покупать еду с сигами, все равно выведут партиями, послезавтра. Ночью разбудят, скажи, что Малышу заплатил. 

- Кому?

- Малышу. 

Недоумение прошло быстро, ровно когда через забор, со стороны города, вдруг перепрыгнули трое местных, лысых, с цепями на шеях и в спортивном.  Все встало на свои места и про Малыша пришлось запомнить. 

Разбудили меня около полуночи, пнув сетку без матраца, где только-только уснул.

- Я Малышу заплатил.

Меня похлопали по плечу и двинулись дальше. Двигались трое в спортивном с фонариками и двое срочников с лычками на погонах-бегунках. В следующий раз проснулся от тугих ударов кроватной дужки по кому-то, не понимающему – за что должен отстегивать какому-то Малышу. 

А утром обнаружилось, что меня ждет покупатель и подводная лодка. На Северном, слава яйцам, а не Тихоокенаском флоте. Ну и, вдобавок, у меня тиснули пену для бритья. Хотя, благодаря этому, узнал две важные вещи:

Здесь не крадут и ты не теряешь, здесь во всем виноват ты, потому как проеб..л. И все.

А вот этот тюбик, молодой человек, есть крем для бритья. Помазок тебе кто-то поумнее положил? Положил, вот бери и пользуйся. Пользоваться не вышло, меня нашел дневальный и потащил к строгому дяде в черной форме и пилотке. 

- Родине служить нужно везде! – уставший дядька в погонах, встретивший вместо подводника, явно не желал агитировать меня во флот. – Даже под водой. Есть желание? 

- Нет. В погранвойска хочу.

- Да ну? – удивился дядька и посмотрел мое тощую пачку документов. – Хрена, у тебя плоскостопие.

- На подлодку можно, на границу нельзя?

- Да. Иди.

Сызранский призывной пункт девяносто восьмого года, полный призывников-срочников, непонимания, злости и ощущаемого вязкого страха обычных пацанов, к середине дня распадался на кучки, гудящие пчелиными роями. Мой земляк, Юра вроде, ждал меня рядом с большой группой недавно остриженных наголо и явно прятался среди них от нарезающих круги местных военнослужащих. 

- Ты чего?

- Денег хотят.

Ясно. Денег было мало, я сам, по дурости, почти все, нанесенное родственниками отдал маме, взяв в дорогу сущую ерунду. Изъятая копченая колбаса и оставшиеся две банки тушенки говорили об этом прямо, без намеков. 

- Ты с Отрадного? – поинтересовался самый четкий из кучки, прятавшей моего земляка. 

- Да.

- Тольятти. Славян.

Мы пожали руки и я присел рядом.

- Есть курить?

Из курить оставалось три штуки отвратных «Норт Стар», но деваться было некуда. 

- Сигареты нужны, пацаны? 

В акцентах мы тогда не разбирались и лишь позже узнали, что его звали Илья и, как еще целая партия, Илья приехал прямиком с Рузаевки, что в Мордовии. 

- Да.

- Держи.

Блок ЛМ мы раздербанили честно, на пятерых и по две пачки. Мой земляк отошел в сортир и вернулся уже с одной. 

- Кто в спецназ хочет?

В спецназ явно хотелось всем. На мужика в красивой серо-голубой форме, рядом с которым стоял громила в коричнево-зеленом комке и берете, уставилась вся наша орава, включая даже моего земляка. 

- Краповый? – поинтересовался кто-то.

Громила кивнул и потыкал пальцем в нашивку. Красная звезда, кулак с автоматом и простая надпись на второй, окаймляющей поверху – Спецназ. 

- Вы откуда? – продолжал интересоваться мужик в серо-голубом и полосатом. 

- Тольятти. Отрадный. Обшаровка.

- Это хорошо, - как-то хищно, по лисьи, улыбнулся тот и ушел вместе с краповиком. 

- Почему хорошо? – я толкнул Славку.

- Северный Кавказ, - тот похлопал по рукаву. – Там конь на шевроне, а на Северный Кавказ с самой Самары не призывают. Мэр, когда избирался, обещал не отпускать самарских на Кавказ. 

- А нас можно?

- Типа того. 

Через полчаса, по одному и со скоростью стреляющего ПКМС, нас начали вызывать наверх, где сидел тот самый грустный дядька и этот, в серо-голубом. Краповика не оказалось и мы начали нервничать. 

- Спецназ у нас есть. – Серо-голубой все нервы и переживания прекратил сразу по окончанию бесед, спустившись к нам, всем пожелавшим служить в неведомом 66 ПОН из Краснодара. – Три спецподразделения: ГСН, группа специального назначения, рота разведки и ИСР, инженерно-саперная рота. Не так круто звучит, но нам нравится, сам там служу. Опасно и интересно. 

- А вот с вами был краповик.

- Он себе уже набрал, в Новочек повезут ребят.

- Куда?

- В Новочеркасск, Ростовская область. У нас дивизия краснодарская, вторая оперативная дивизия ВВ, 2 ДОН. Краповики у нас есть, сдают на берет два раза в год, разведчики сдают на зеленый берет, вам каждому предложат попробовать служить в спецвзводе на КМБ.

- А что такое КМБ?

- Курс молодого бойца… Ты у мамы с бабушкой рос, сынок?

«Сынок», оказавшийся моим земляком, заполз за спины.

- Меня зовут Негруб, старший лейтенант. Три звезды треугольником, запомнили?

- А вот в спецназе там выезжать куда приходится? – поинтересовался Славка.

- Куда выезжать?

- Ну, заложники, террористы там.

Старлей кивнул.

- ПОН, родной, это полк оперативного назначения, если куда надо ехать, мы всем полком едем. Сейчас вот в Дагестан уезжаем через две недели. Вас привезу в Ахтыри, сдам и поеду собираться.

- Куда?

- Станица Ахтырская, между Новороссом и Краснодаром, учебный центр, вы там КМБ проходить будете. И потом в Дагестан, на границу с Чечней. Села Первомайское и Аксай, там будем заставами стоять, как пограничники. 

У-вау, подумалось мне, как круто!

Старлея позвали смотреть следующую партию, а мы остались сидеть. Уже как бы не сами по себе и все такое. 

- Это у нас, - сказал кто-то, - весь полк как спецназ. А мы, если в спецназ пойдем, будем спецназ над спецназом!

И мы все, очень сурово и глубокомысленно, закурили.