К флэшмобу о том, как приходят к творчеству

В продолжение инициативы Юлии Беловой: рассказать, при каких обстоятельствах в персонажах пробуждается дар поэта, художника -- в общем, творца. Сначала подумал сгоряча: а что персонажи-то? Нет бы авторы рассказали, как они стали писать! А потом понял: тут дело такое... личное, в общем. Не каждый расскажет. Тем более -- правду. Так что пусть будут рассказы персонажей, да.

У меня такие есть -- поэты, барды. Но вот момент пробуждения дара, кажется, показан только единожды -- в Оксфордской истории. ниже о том будет отрывок -- финал рассказа. А предыстория этого пробуждения -- всё остальное.

Итак.

Валандил — нет, пожалуй, все-таки Валька Ткаченко — задумчиво брел по покрытой осы́павшимися листьями дорожке Павловского парка. Погода выдалась как раз та, за которую октябрь и назвали золотой осенью: день стоял теплый и ясный, и солнце щедро бросало на прохожих яркие лучи, словно посылая им прощальную весточку от уже ушедшего лета. А что лето ушло, чувствовалось вовсю: совсем облетели раскидистые липы, полупрозрачными стали кроны плакучих берез, а всё еще покрытые зеленовато-желтой листвой могучие дубы казались Вальке мэллорнами покинутого эльфами Лотлориэна. Непривычное, неведомое прежде щемящее чувство утраты не покидало его уже вторую неделю, с того самого невероятно яркого, так похожего на реальность сна. Раз за разом в Валькиной памяти всплывал певучий голос пригрезившейся ему тогда юной рыжеволосой эльфийки, звучали как наяву ее слова: «Спасибо вам, Валентине!», «Мы ведь не умеем лгать», «Она даже знает про народ Дану»... О, Валька теперь и сам знал немало и о племенах богини Дану, и о Кухулине, и о похищении чудесного быка из Куальнге: легенды древнего Улада стали его новой страстью. Но и книги Профессора не были им заброшены — просто они стали восприниматься иначе, крепко-накрепко сплетясь с этими солнечными осенними днями, сразу и светлыми, и печальными, как последний отблеск уходящего навсегда волшебства.

А сейчас, пока Валька брел по дорожке парка, в голове у него, совсем как у барда древних времен, рождались стихи:


Много столетий назад
Эльфы на Запад ушли,
Но ворошит листопад
Память Срединной Земли.


И в голосах журавлей,
В шуме осенних дерев
Чудится спящей Земле
Арфы эльфийской напев.