Несчастливый билет (с) Красная Бурда - начало иронического детектива

Просто пример смешного и очень пост-советского текста от Красной Бурды.
Частично перекликается с "Курсантом" Дамирова и "Следаком" Базилио.

Публикую начало, у официалов почему-то только аудиокнига, но полная версия легко ищется в сети - к сожалению на официальном сайте нету, я им писал на почту и в соцсети, не ответили ничего  ... )

Повесть Несчастливый Билет , 1998 (с) Красная Бурда https://redburda.ru

 Глава 1 

 На полпути от остановки «Проспект Ленина» к  остановке «Архитектурный институт» в салоне троллейбуса маршрута № 5, на  передней площадке, раздался душераздирающий вопль: «А-а-а!!! Контролёр —  мёртвый! А-а-а!!!» 

 Кричала средних лет тётка с детскими санками  в руках. Продолжая кричать, женщина кинулась на заднюю площадку. Там  она села на свои санки и, уткнувшись в первую попавшуюся ногу, заплакала  навзрыд. 

 В салоне началась лёгкая паника. 

 — Надо врача! Есть в троллейбусе врач? — раздались крики. — Тут кондуктору плохо! 

 — Пропустите меня к нему! — с задней площадки, энергично работая  локтями, к месту происшествия спешил тучный мужчина в белом пуховике.  Он, словно заклинание, взволнованно твердил: 

 — Пропустите, я врач! Пропустите, я врач! 

 Наконец, его пропустили, он кряхтя согнулся над кондуктором, неподвижно  лежащим на полу, достал из-за пазухи молоточек и постучал телу по  колену — слабо, посильнее и со всей силы. В коленке что-то хрустнуло.  Доктор поднял стеклянные глаза на пассажиров и констатировал: 

 — Больной мёртв. 

 Затем, весь в поту, врач поднялся с колен, отряхнул брюки, вытер шею платком и со словами: 

 — Пропустите, ничем не могу помочь! Пропустите, я врач, но помочь ничем  не могу! — начал быстро пробираться обратно на своё место. 

  Пассажиры заволновались ещё больше. Больше всех нервничал лысоватый  мужчина лет пятидесяти в центре салона. Его можно было понять:  пятнадцать минут назад он передал тысячу рублей, а билета так и не  получил. 

 Пожалуй, единственным человеком, который сохранил  спокойствие посреди всего этого кошмара, была старушка с полной авоськой  пустых бутылок. В то время, как все пассажиры в испуге ринулись на  заднюю площадку, давя и толкая друг друга, подальше от трупа, бабушка  нагнулась над кондуктором, деловито залезла в его сумку и отслюнявила  себе тысяч пять сторублёвками, приговаривая: 

 — Ему уж ни к чему, а я, глядишь, хлебушка... Или за квартиру опять же... 

 Какая-то дама, страшась перешагнуть через мертвеца, принялась истерически стучать в кабину водителя. 

 — Водитель! Водитель! Остановите троллейбус! Выпустите меня! — она наконец открыла дверь в кабину и ухватилась за руль. 

 — Вы что, дура, охренели?! Здесь останавливаться нельзя! — закричал водитель, но, однако, затормозил. 

 — Та-ак, значит убивать здесь можно, а останавливаться нельзя?! Остановите троллейбус! 

 — А кто ты такая, чтобы мне указывать тут! Подумаешь, какие мы нежные!  Пешком ходи, если не нравится! Мне что теперь, из-за каждого убитого  останавливаться? Я тогда за день и ста метров не проеду! Убери руки! 

 Водитель вытолкнул активную пассажирку из кабины и, наклонившись к микрофону, спокойно объявил: 

 — Товарищи, троллейбус идёт в морг. Приготовьте убитого к выходу заранее... 

 Глава 2 

 Старший следователь Михаил Петрович Орлов, эксперт-криминалист Круглова  и сержант Шнурко вышли из милицейского «УАЗика» и подошли к задней  двери троллейбуса. Со звуком лопнувшей шины дверь открылась, но по  плотной массе слипшихся тел было понятно, что войти в салон будет  непросто. 

 — Граждане! Пройдите дальше в салон, там же совершенно свободно! — попросил Шнурко. 

 — Не, нам туда незачем. Мы все здесь стояли, когда его там, у передней  двери, кокнули! — послышался сдавленный голос со стороны потолка. 

 Было слышно, как кто-то попытался возразить, но тут же приглушённо ойкнул. 

 — Да идите сюда, здесь он лежит! — из передней двери выглядывал водитель и приветливо махал рукой. 

 Опергруппа торопливо направилась к месту происшествия. 

 Кондуктор одиноко лежал на передней площадке, неловко подвернув рулон с  билетами и глядя остекленевшими удивлёнными глазами в пол. Казалось, он  просто прилёг отдохнуть в небольшую лужицу крови. 

 — Вот он! — водитель подошёл к трупу, несколько раз обошёл вокруг, пару раз лениво пнул его ногой. 

 — Шабаш, отъездился! — сплюнул он с досадой и пошёл в кабину за домкратом. 

 — Так, граждане пассажиры, — громко объявил Орлов, — произошло убийство! Прошу всех оставаться на своих местах!.. 

 Водитель принёс домкрат, и они вместе с сержантом перевернули труп на  спину. На лбу несчастного кондуктора шариковой ручкой было крупно  выведено слово «козёл». 

 «Знакомый почерк», — подумал  следователь. — «Похоже, что здесь поработал Заяц. Хотя нет, Заяц ведь  форточник. Он трус, он на мокрое не пойдет...» 

 Кроме надписи на  лбу убитого, следователя смутило, что в троллейбусе было человек сто, в  то время как троллейбус был рассчитан всего на семьдесят шесть сидячих и  стоячих мест. 

 Михаил закурил и задумался. 

 К действительности его вернул лёгкий хлопок по плечу. 

 — А? Что? — встрепенулся Орлов. 

 — Я говорю, там люди просят заднюю дверь закрыть, — доложил сержант Шнурко, — а то держаться очень трудно. 

 — Ах, да-да, закройте, конечно, — рассеянно пробормотал Михаил. — Ну и, там, чаю, что ли, распорядитесь... 

 Орлов выбросил сигарету в форточку и повернулся к убитому. Труп уже был  обведён аккуратной меловой чертой. Эксперт Ниночка Круглова уже  «колдовала» над убитым, негромко напевая себе под нос. Что-то привлекло  внимание следователя. Конечно! Аппетитная Ниночкина задница уже давно не  давала ему покоя. «Даже под пальто», — заметил он и усмехнулся. Затем,  мотнув головой, словно стряхивая наваждение, спросил: 

 — Когда наступила смерть? 

 — Смерть, Мишенька, всегда наступает не вовремя, — Круглова еле заметно  улыбнулась одними глазами, — а если тебе действительно интересно —  тридцать-сорок пять минут назад. 

 — Свежачок... А пассажиры  нервничают. Заканчивайте здесь. А я к ним пойду, а то гикнется ещё  кто-нибудь от нервных потрясений, и ладно бы убийца, а если свидетель  важный? 

 Орлов повернулся к пассажирам. Передняя половина салона  была свободна, зато сзади люди стояли, тесно прижавшись друг к другу,  некоторые сидели по пять-шесть человек на одном сидении. И только у  средней двери сидела, обнявшись, влюблённая парочка. Ни на кого не  обращая внимания, они жадно целовались взасос. По подбородкам у молодых  людей бежали слюни... 

 Глядя на них, Орлов неприязненно подумал: «Вот из-за таких равнодушных и гибнут люди...» 

 В полутора метрах от убитого сидела молодая женщина с годовалым  ребёнком на коленях. «Маловероятно, чтобы мамаша с ребёнком были  убийцами, — подумал следователь, — Хотя... всякое бывает». 

 —  Так, граждане пассажиры, — громко произнёс он вслух. — Следствию нужна  ваша помощь. Кто из вас убил кондуктора? Не спешите, вспомните  хорошенько!.. 

 Повисла тяжёлая пауза. Слышно было, как в салоне работает печка. 

 — Шнурко, попросите водителя, чтобы печку выключил, — распорядился Орлов, — а то ведь через пару часов пахнуть начнёт! 

 — Хорошо, что сейчас зима, — отозвалась Круглова. 

 — Как через пару часов?! — заволновался какой-то очкарик. — Я не могу 

 так долго тут сидеть, мне надо идти! 

 — Всем надо идти! — возразил ему из кто-то из пассажиров. 

 — Я на концерт опаздываю! 

 — Все на концерт опаздывают! 

 — Я директор филармонии! 

 — А я этот... как его... Спиваков! — сказал какой-то краснорожий бугай, сидевший один на двойном сидении, и громко заржал. 

 — Между прочим, — перекрывая ржание, строго произнёс Орлов, — между  прочим, мы вообще имеем право задержать вас в этом троллейбусе сроком до  тридцати суток! 

 По салону прокатился возмущённый ропот. Ребёнок  на руках у женщины зашёлся плачем, она принялась его успокаивать,  приговаривая: 

 — Ну тише, Васенька, тише! Ну посмотри, никто не  плачет, один ты плачешь! Вон видишь, дядя лежит тихонько. Ему больно  было, а он не заплакал, и ты не плачь!.. 

 — Вот до чего нас  довела эта демократия, — раздался голос старушки с авоськой пустых  бутылок. — Раньше такого не было. Раньше как было? Никаких тебе  кондукторов. Совесть была лучшим контролёром!.. 

 — Успокойтесь,  гражданочка, успокойтесь, — сказал Орлов, — мы обязательно запишем вашу  версию. Сержант занесите в протокол: «Банду Ельцина под суд!» Да, «под  суд», записал? Успокойтесь, гражданочка! 

 Но старушка не унималась. 

 — Надо выходить на улицу, иначе ничего не изменится, и будем ездить с  убитыми кондукторами, товарищи! Вставайте под знамя борьбы! Вставайте,  товарищи! 

 Краснорожий парень снова заржал. 

 — Эх ты, боров! — накинулась на него старуха. — Чем смеяться, лучше уступил бы место старому человеку! 

 — Не могу, — парень дурашливо развел руками, — следователь просил всех оставаться на своих местах! 

 — Тихо! — крикнул следователь. — Я сказал, что мы можем вас задержать!  Но мы можем вас и отпустить, если вы своими правдивыми показаниями  поможете следствию. 

 — Вот вы, гражданин, — обратился следователь  к подтянутому мужчине с лыжами в руках, — вы не заметили ничего  странного в поведении кондуктора? 

 — Заметил, заметил, как же! — с готовностью закивал лыжник. — В его поведении не было никакой логики! 

 — Что вы имеете в виду? 

 — Он был какой-то... рассеянный, что ли... На вопросы отвечал невпопад.  Я ему говорю: «Вы сколько в месяц получаете?» А он мне: «А вы проезд  оплатили?..» 

 — Ну вот, видите, — это уже кое-что! — обрадовался  Орлов. — Поактивнее, товарищи, поактивнее! А теперь — внимание,  следующий вопрос: кто последним видел кондуктора живым? 

 — Я  видела, — от задних дверей протиснулась женщина с санками. — Я видела! Я  ему только деньги отдала, он мне билет протягивает, я смотрю на него — а  он уже мёртвый!.. 

 И она снова зарыдала. 

 Орлов внимательно посмотрел на женщину. 

 «А она ничего, — подумал он. — На вид лет 30-35. Волосы светлые, прямые. Глаза карие. Особых примет не имеет. Вот бы...» 

 — И знаете что, товарищ милиционер, — женщина вдруг перестала плакать и  вплотную придвинулась к Орлову. — Мне кажется, что убийца — вот он! 

 Она ткнула пальцем в сторону директора филармонии. Весь троллейбус  ахнул. Вокруг очкарика мгновенно образовалось свободное пространство. 

 — Это почему вы так решили? — поинтересовался Орлов. 

 — А он не оплатил проезд. Я давно за ним наблюдаю! 

 — Ну и что же что не оплатил? 

 — Как что? Тоже мне следователь! Раз он не оплатил проезд, значит он знал, что скоро его можно будет вообще не оплачивать!.. 

 — Ага-а, так-так-так! — Орлов повернулся к очкарику. — Гражданин из филармонии, пройдите сюда, пожалуйста! 

 Люди расступились, и перепуганный гражданин подошёл к следователю. 

 — Скажите-ка мне, где вы находились, когда пассажиры обнаружили, что кондуктор мёртв? 

 — Видите ли, я выходил... — пробормотал директор. 

 — На ходу?! 

 — Нет-нет, вы не поняли... Э-э... Просто мне уже надо было выходить, а народу было много, вот я и пробирался к выходу. 

 — Так, интересно у вас выходит... И как быстро вы это делали? И в какую дверь вы собирались выйти? 

 — В заднюю... — директор филармонии густо покраснел и начал нервно протирать очки. — А что?.. На что вы намекаете? 

 — Я ни на что не намекаю, — с нажимом проговорил Орлов. — Я тебя,  падла, насквозь вижу! Интересная картинка получается: на передней  площадке убит кондуктор, в салоне паника, а вы энергично продвигаетесь к  выходу!.. 

 У очкарика задрожали губы. Казалось, он вот-вот заплачет. 

 — Я никого не убивал! — крикнул он истерически. — Его убивал не я, а... а кто-то другой! 

 — И кто же? — язвительно спросил Орлов. — Кто же убил, если не вы?  Поделитесь с нами, нам всем так интересно! Может, это я убил кондуктора,  а? 

 Пассажиры подобострастно захихикали. 

 — Сержант Шнурко, отведите подозреваемого в машину! Все остальные свободны пока. 

 Люди облегчённо вздохнули. 

 — Граждане пассажиры, — снова обратился к ним следователь, — все вы,  как свидетели, будете приглашены повесткой к нам для беседы. А пока  идите по домам и без паники. 

 — Ниночка, заканчивайте с трупом. Не забудьте потом снять отпечатки пальцев со всех поручней. 

 Круглова шутливо козырнула и принялась за работу. 

 — Значит так, сержант, — повернулся Михаил Петрович к возвратившемуся  Шнурко, — я буду говорить, а вы записывайте. «Осмотр места преступления.  Троллейбус старый, 1982 года выпуска, на пятом сиденье справа  продольный разрез, края рваные, заштопано коричневыми нитками... Окна в  салоне покрыты толстым слоем инея, на инее обнаружены отпечатки рук в  виде ног... Успеваете, сержант? Продолжим... 

 Глава 3 

 Полковник Стригун закрыл сейф и посмотрел на собравшихся. Затем сел, открыл рот и сказал: 

 — Доложи-ка мне, Михаил Петрович, что у нас есть на этот момент. 

 — Труп, товарищ полковник! — коротко отрапортовал Орлов. 

 — Так-с… Труп, труп, труп… — задумчиво произнёс полковник нараспев. — Труп, труп, труп… Чей труп? 

 — Кондуктора, товарищ полковник! 

 — Где? 

 — В троллейбусе, товарищ полковник! 

 — Почему я должен вытягивать из тебя каждое слово? 

 — Я так воспитан, товарищ полковник. Детство у меня было тяжёлое,  поговорить было не с кем, приходилось молчать. Мама моя работала... 

 — Замолчи, Орлов! Круглова, у вас что-нибудь есть? 

 — Если вы имеете в виду убийство контролёра, то я думаю, что у нас ничего нет, товарищ полковник. 

 — Что значит «я думаю»?! Вы эксперт и должны оперировать фактами! 

 — Разрешите мне, товарищ полковник, — неожиданно поднялся со своего места сержант Шнурко. 

 Полковник вздрогнул от неожиданности, но взял себя в руки: 

— Разрешаю. Говори, Шнурко. 

— Помимо убитого в троллейбусе № 5 ехало ещё девяносто семь человек, включая водителя. У меня всё. 

 Полковник от удовольствия даже крякнул. 

 — Вот это я понимаю — чётко и ясно. Молодец, Шнурко. Учитесь, Круглова! 

 Кстати, доложите-ка мне результаты осмотра места преступления. 

 — Всего на месте преступления было снято девятьсот тридцать пять  отпечатков пальцев, — затараторила эксперт. — Идентифицировано на  настоящий момент восемьсот семьдесят шесть, по оставшимся пятидесяти  работаем. Идентифицированные отпечатки чётко делятся на три группы —  детские, женские и мужские. Мужские делятся на две группы — те, что есть  в нашей картотеке и те, что нету. Те, что есть, делятся на три группы —  одна судимость, две судимости и, соответственно, три судимости. Те, у  кого три судимости, почти все в местах лишения свободы, но есть и такие,  что встали на путь исправления...

 — Я думаю, с них и надо начать... Что ещё? 

 — Ещё на месте преступления обнаружена детская рукавичка... 

 — Неужели преступник работал в детских рукавичках?.. Ладно, разберёмся. Дальше. 

 — ... Двести граммов шелухи от семян подсолнуха, окурки... 

 — Окурки?! 

 — Да, в углу на задней площадке. Пять штук, прикус у всех одинаковый... 

 — Выжидал, гад... Выжидал, а нервишки-то у него шалят, шалят нервишки-то у нашего голубчика... По осмотру троллейбуса всё? 

 — Нет, не всё, товарищ полковник. Троллейбус этот числится в угоне с марта девяносто пятого. Его перегнали аж из Калининграда. 

 — А как же он в наше троллейбусное управление попал? 

 — Да как обычно. Они говорят, что купили его с рук по дешёвке, причём давненько. У кого — уже не помнят… 

 — М-да, ну такое бывает сплошь и рядом… Мне вон тоже недавно пригнали  «Ауди» из Германии, а чистая или в розыске — поди разбери… Так что это  нам ничем не поможет… Вот что, Ниночка, вы экспертизу трупа провели? 

 — Провели, товарищ полковник. 

 — Доложите результаты. 

 — Анализы крови, товарищ полковник, нормальные. Кровь у трупа хорошая. В  моче обнаружен сахар по четыре восемьсот за кило. Вес обнаруженного  сахара один миллиграмм, то есть на сумму ноль целых, сорок восемь сотых  старой милликопейки… 

 — Да, скорее всего, его убили не из-за сахара. Дальше. 

 — Это всё.

 — Как это всё?! А кал?! А бактериологический анализ? А соскоб? Нет,  голубушка, такая работа никуда не годится!.. А на рентген вы его  возили?!.. А на флюорографию? 

 — А может, ну его в баню, товарищ полковник? — с тоской в голосе произнёс Орлов. 

 — Что значит «в баню»?! — опешил Стригун. — Человека убили, а вы его — в баню! 

 — А может, его и не убивал никто? — предположил следователь. 

 — Как это — не убивал? — ещё сильнее удивился полковник. 

 — Ну, может, он поел на завтрак каких-нибудь грибочков, отравился и сам умер. 

 — А нож?.. 

 — А что нож? Нож кто-нибудь мог воткнуть уже в мёртвое тело. Так, шутки ради. А мы тут раздуваем дело из обычной шалости!.. 

 — Да, и кроме того, — подхватила Круглова, — никакого ножа, товарищ  полковник, мы не обнаружили. У убитого просто колотая рана в районе  груди… 

 — Или так могло всё быть, — продолжал рассуждать Орлов, —  троллейбус дёрнулся, все повалились, и кондуктор случайно наткнулся на  чей-то ножик... Может такое быть? Конечно!.. 

 — Да что вы мне  голову морочите! — рассердился полковник. — Позвольте напомнить вам,  товарищи милиционеры, что мы всё-таки служим Фемиде! Да, мы все  ненавидим кондукторов. Но тем не менее мы будем искать убийцу! И мы  найдем его! Найдем, пожмём руку и посадим в тюрьму. 

 — Товарищ полковник, вас морг! — продребезжал секретарский селектор. — Будете с моргом разговаривать? 

 Полковник Стригун поднял трубку. Потом положил. 

 — Ну вот, Михаил Петрович, — весело сказал он, обращаясь к Орлову, — вот и ответ на твои домыслы. 

 — Что такое? 

 — Патологоанатомы обнаружили в желудке убитого стакан чаю и около  полусотни билетов со счастливыми номерами. Никаких грибочков там и в  помине нет!.. 

 Полковник победно прошёлся по кабинету. 

.........

Не-пиратский сайт с этой повестью на 17 страниц - винрарный CrazyWeb, но там испорчена кодировка
Выкладка была с 21 октября 1998 по начало ноября, и дальше вразнобой