Земля и воля

Народовольцы мечтали разделить землю  между крестьянами, предоставить им полную свободу от "эксплуататорских классов", а также снизить налоговое бремя (по возможности до нуля). Если бы эта программа была бы претворена в жизнь, что из этого бы вышло?  Такой эксперимент был поставлен.

Белопашцы Олонецкой губернии

В Российской Империи существовала малочисленная категория крестьян-белопашцев, или обельных крестьян Эти крестьяне были освобождены от  налогов и рекрутской повинности, имели полную свободу и много земли. В Олонецкой губернии (нынешняя Карелия) было несколько деревень жители которых в 17 веке  были навечно освобождены от всех налогов и повинностей. В 18-19 веке олонецкие белопашцы  должны были платить только подушную подать (70 копеек в год), в то время как обычные государственные крестьяне платили несколько рублей. От рекрутской повинности и от работ по починке дорог белопашцы также были освобождены,

Олонецкие белопашцы, село Толвуя (Петрозаводский уезд). 1899 г.

 Казалось бы  крестьяне белопашцы должны были разбогатеть, но вместо этого они свели свою трудовую активность к минимуму и обеднели. К середине XIX века  обельные крестьяне Олонецкой губернии считались в массе бедными, так как в силу двухсотлетнего освобождения от налогов  стали «беспечны, ленивы и нерадивы». 

По оценке историка "у них развились иллюзия вседозволенности, склонность и к иждивенчеству и сутяжничеству. Наличие особого социального статуса привело к росту численности обельных крестьян, но тормозило их социальное и хозяйственное развитие. Вероятно, боязнь лишиться своих привилегий заставляла обельных крестьян отказываться от возможностей социальной мобильности. Их социальная активность ограничивалась отстаиванием своих групповых интересов через подачу прошений и ходатайств. С другой стороны, освобождение от налогов и повинностей порождало инертность в хозяйственной деятельности и, вероятно, безразличие к получению образования"

Потомки Ивана Сусанина

Более любопытной была история крестьян белопашцев Костромской губернии, живших в деревне Коробово. В 1619 году царь Михаил Федорович пожаловал зятя Ивана Сусанина Богдана Собинина грамотой, в которой повелел на Богдана “ и на детях его, и на внучатах, и на правнучатах, наших никаких податей, и кормов, и подвод, и наметных всяких столовых и хлебных запасов, и городовые поделки, и в мостовщину, и в иныя ни в какия подати имати с них не велели, велели им тое полдеревни во всём обелить”, то есть освободил навечно всех будущих потомков героя от всяческих налогов и повинностей.  

В отличии от олонецких белопашцев, костромские не платили даже подушной подати. Хозяйствовали костромские белопашцы еще хуже олонецких - когда в 1834 году Николай I посетил Кострому, делегация белопашцев из Коробово жаловалась ему на свою бедность. Николай обещал помоь. и не соврал - потомкам Сусанина были прирезаны огромные земли (742 десятины в дополнении к 98 уже имевшимся), и даны новые льготы. Подтвердив освобождение от налогов и повинностей “доколе пребывают в крестьянском состоянии" Николай разрешил костромским белопашцам "проживая и водворяясь в городах, переходя в мещанское или купеческое звание, они равномерно сохраняют все личные свои преимущества, подвергаясь в сих случаях только платежу денежных повинностей, гильдейским и городовым Положением установленных”. Кроме того Николай распорядился чтобы костромской губернатор "не иначе въезжал в их селение, как всякий раз с разрешения Министра Двора, кроме случаев особенной важности, нетерпящих отлагательства, о коих в тоже время доносил бы ему, Министру Двора”.  Эта льгота выводила  белопашцев из-под контроля местных властей, превращая Коробово в территорию почти неограниченной свободы. Фактически консервативный император Николай воплотил в жизнь (для жителей отдельно взятой деревни Коробово) самые смелые мечты  будущих народовольцев.

Белопашцы села Коробово 1911 г.

Император рассчитывал, что при таких невероятных льготах, коробовцы должны  процветать, или, по крайне мере, начать жить зажиточно.  Однако белопашцы продолжали пребывать в бедности. Экономист В.Вешняков изучавший хозяйство потомков Сусанина в 1858 объяснял это тем, что по "общепризнаваемому в белопашцах свойству недеятельности, земля их обрабатывается не рачительно....Как бы в противоположность предприимчивому духу вообще крестьян Костромской губернии, коробовские белопашцы весьма мало деятельны и вовсе не предприимчивы, а оттого большей частью они очень бедны”.  Потомки Ивана Сусанина от дарованных им привилегий настолько обленились, что жили беднее соседних крепостных крестьян.

Секта достойна пера Стивена Кинга

Между тем коробовцы попали под влияние зловещей секты бегунов (также известных как  странники, гольбешники или душители). Эта секта считала, что мир попал под власть антихриста, а потому "достоит таитися и бегати" уклоняясь от всех гражданских повинностей: записи в ревизии, платежа податей, военной службы, паспортов, присяги. Секта делилась на "странников" которые порвав все связи с обществом скитались по городам и селам, и "жильцов", которые внешне вели жизнь добропорядочных православных, но собирали для странников деньги и обеспечивали укрытие. Скитальцы (среди которых было много уголовников) образовывали банды, занимавшиеся грабежом и убийством. Бегуны отвергали брак, но терпимо относились к свободным связям (основатель секты "старец" Ефимий, скитался в сопровождении любовницы).  Появившихся во время странствий детей бегуны убивали (морили голодом или душили). Также бегуны душили членов секты выбравших "красную смерть" (такой самоубийство должно было привести прямо в рай). Бегунов подозревали также в том, что они убивают ненадежных членов секты, но доказано это не было.  

Не удивительно, что про эту хорошо законспирированную секту ходили страшные слухи - о похищении людей с целью жертвоприношений, кровавых оргиях с каннибализмом и тому подобные ужасы. Сектантов обвиняли в том, что они пьют кровь словно вампиры, закапывают жертв в землю живьем.  

Власти жестоко преследовали сектантов, но в Коробово бегунам не надо было прятаться. Они обратили значительную часть белопашцев в свою веру, а в Коробово разметили свой главный центр в Костромской губернии. Местным властям въезд в деревню был запрещен, так что сектанты могли ничего не боятся. 

К несчастью для них в 1858 году деревню посетил Александр II. Предполагалось, что население деревни выйдет его встречать, но обработанные бегунами жители деревни считали царя наместником антихриста и большей частью разбежались по соседним лесам. Власти заподозрив, что дело нечисто устроили расследование. Деревню оцепили солдаты, а домах крестьян провели обыск. Как было установлено "белопашцы села Коробова...одаренные льготами и преимуществами, изъявшими их от всех податей и повинностей, а также от въезда местной полиции в их селение, дошли...до таких беспорядков и своей жизни, кои не могут быть далее терпимы, завели у себя в селении и окрестных лесах притоны для беглецов и бродяг”.

Как результат расследования, 14 семейств белопашцев было приказано выселить “в разные отдаленные удельные селения", лишив всех льгот. Но "дабы не распространять наказание на невиновных, то детям, рожденным и имеющим родиться в переселенных семействах, предоставить право по достижению совершеннолетия и с одобрения удельного начальства возвратиться на свой счет в село Коробово, в сословие белопашцев".

Коробово 1911 г.

Финал

Выселение сектантов проблемы бедности не разрешило.  Так как коробовцы самостоятельно справится со своими проблемами были неспособны, для улучшения материального положения костромских белопашцев с начала 1860-х годов над ними был учрежден надзор со стороны Удельного ведомства. Но, несмотря на все льготы (сохранявшиеся до 17 года) обленившиеся от вольной жизни коробовцы благосостояния так и не достигли. 

В 1917 году белопашцы лишились всех льгот. В декабре 1929 года в Коробово образовали колхоз,  в марте 1930 года он развалился. В июне 1931 года новый колхоз с названием “Красный фронтовик”. Построенная (на деньги выделенные  Николаем I) псевдоготическая церковь случайно сгорела в 1936. Деревня постепенно окончательно захирела - в 2019 году в ней постоянно жил один человек.