Итта плывет

Времени больше не было, и не было ее самой… Была только иттиитка - гибрид двух древних цивилизаций. И она плыла…  

День и ночь смешались, летели звезды, кружилась луна, становясь все тоньше, а потом снова толстея. Солнце алело. Светлело, белело. 

Мир точно бы раскрутился вокруг нее, как сфера, внутри которой она находилась, и все ее сферическое зрение охватывало теперь полный круг.

Будто бы она плыла внутри круглого рыночного аквариума, в котором держали живых карпов, и смотрела на то, что снаружи… но и сам аквариум плыл, искажая и без того искаженные картинки. 

И нельзя была пробиться через невидимую, никак не ощутимую стену между тем, где было ее тело и тем, что она видела.

Один лишь характерный шум в ушах - звук свойственный звукам внутри водоема, напоминал ей о том, что она в озере, вернее в его отражении, вывернутом в само Подтемье, в его непознанной зеркальной сути.

А потом ее крутануло резким потоком, встречным  шевелением, движение чей-то длани, огромного щупальца…  и выбросило в зеленую стоячую воду, здесь точно гнилые звезды горели болотные огни, и здесь, сквозь подобную слюде прозрачную стену она увидела первую сцену.  Сумерки, малахитовые пики елей на уровне ее глаз, внизу по серебряному туманному полю скачут всадники.

Ближе. 

Ниже. 

Итта видит Эмиля на Бубе, у него напряженное, усталое лицо, он оборачивается, смотрит, все ли здесь. Не отстал ли кто. Рядом с Эмилем Рир и Левон на прекрасном Додоне. Додон белый как луна. Чуть поодаль скачет Жустик. Он несет Борея и Эрла. Эрл впереди, Борей держит его поперек туловища, держит так откровенно нежно, что Эмиль останавливает на них взгляд и догадка осеняет за секунду, как взмах крыла ночной бабочки возле его курносого носа.

Мартышки-роанцы едут на крепкой каурой лошадкой с гвардейским клеймом на крупе… Малыш Герт оседлал серого пони пана Варвишеча. 

Итта видит, как блестят в свете половинчатой луны глаза и непокрытые головы ее друзей, блестят гривы и крупы коней, как взмелькивают прилаженные к поясам мальчишек мечи. Где-то там Большая звезда ночи - они скачут прямо на нее… Внутренний юношеский компас безошибочно ведет их…

Перепуганные сверебы высунули из травы носы, в лесу у края поля принюхиваются маигры, - всем им испортили охоту. На ветках осин расселись угрюмые феи, им интересно, куда это несутся такие симпатичные сорванцы.

Все, кого обычно можно увидеть только в ночь луностояния тут, они насторожены и напряжены. Луна растет, но до луностояния еще далеко… 

Эрика нет… - понимает Итта. С ними нет Эрика…  Где Эрик?

Сильное движение большого невидимого щупальца отбрасывает ее из лугов Девании, прочь от Эмиля и ребят…

Ее крутит, ее несет в мутной воде как беспомощного моллюска и приносит во двор неизвестного каземата. Мимо, задевая ее плечами проходят гвардейцы, Масляная лампа в руке одного из них похожа на живую луну, борода гвардейца шевелится так, точно волосы это черные пиявки, лица не разглядеть, оно все в тенях… Итта плывет за ним, или просто плывет картинка, в которой темные бочки и сараи, палатки и вагоны, раскиданные по двору, дышат словно уснувшие чудовища. Гвардеец подносит лампу к клетке для арестованных, словно бы выпускает из лампы световую собаку-ищейку, которая мечется по дощатому полу, воруя у арестованных сон, откусывая части их стоптанных сапог и ботинок, колени и плечи - всего, на что падает пасть поедающего света и наконец, за секунду до того, как Итта чувствует, что щупальца готовится к новому удару, свет ищейка цапает за бледное лицо Эрика, который безвольной тряпичной куклой привалился к тыльной стене клетки. 

Как же так?! Как?! 

Движение воды, удар, все исчезает. 

Итта мчится, борется с потоком. Ей нужно туда, где Эрик. Куда-то, где он совершенно один, в клетке, на холоде…

Бешено крутятся тусклые гнилые звезды, в ушах шумит вода, Итта бьет руками, ногами, извивается телом, тщетно, ее берут за подмышки, вынимают из черной воды в воду зеленую, тихую, где за слюдяной стенкой  аквариума - сумрачное помещение, похожее на старый амбар.

Здесь все занавешено тряпками, они точно флаги свисают с высокого потолка и колышутся. В центре амбара  -  совершенно голая девушка - тоненькая и высокая, как южный кипарис, с красивыми грушевидными грудями. Она стоит в окружении толстых, ярких свечей, безвольно опустив руки и чуть запрокинув голову. Глаза ее открыты, они неестественно большие, с черными зрачками во все глазное яблоко. У нее очень красные губы.

В девушке Итта узнает Дамину Фок. Их Дамину! 

Возле Дамины суетится чужая баба, крепкая, мускулистая в мужской одежде и с высокой, гнездом уложенной прической. Баба прикладывает к губам Дамины кувшин с темно-красной жидкостью. Дамина пьет по глотку, чуть покачиваясь и плавно поводя руками. Баба хлопочет, порывисто трогает Дамину то за плечо, то за живот, то за грудь, то берет ее большой красной рукой за щеку, трогает как-то особенно, как дорогой товар, который она искусно готовит, подливая и подливая Дамине из кувшина в полуоткрытый рот, заботливо утирая ей губы широким рукавом своей рубахи. Дамина выше и кажется, что она как бы памятник на пьедестале, и все происходящее подобно служению чему-то необъяснимому. Подобно черному, страшному ритуалу…

Итта не может оторвать глаз от глаз Дамины, от красных огоньков разгорающихся в огромных черных зрачках… 

Баба опускает кувшин и сама опускается перед Даминой на колени - обнимает ее ноги руками и складывает голову Дамине на ступни. Дамина не меняет позы, по ее губе течет темно-красная струйка…

Из-под потолка падает желтое полотно и накрывает фигуры женщин, подобно скульптуре, которую по каким-то причинам прячут от посторонних глаз.

И вот картинка подернулась зеленой тиной, мягкий ветерок или встречные потоки.

Он вынимает Итту из амбара. Она видит освещенный полу-луной холм, точно шерстью покрытый длинной синей травой.

Позади холма - хутор, дома, сады, хозяйственный постройки, чьи крыши их тоже блестят. 

И все тонет в тине.

Итта бьется в ней, как пойманная рыба, которую нес и нес водопад, а теперь выбросил в тухлую заводь, откуда нет хода на волю, только тина и черные водоросли. Итта запутывается в них, как рыба в сети и замирает.

Она ждет, что щупальце снова выбросит ее в очередное путешествие, но вокруг только стоячая вода, такая, как в клетке под жилищами иттиитов. Человеческое сознание визжит и протестует, но животное быстро побеждает панику и, когда разумное безразличие проникает в кровь, тело решает перейти в состояние ожидания … Тогда желтые звезды болотных огней тускнеют, Итта закрывает глаза и впадает в забытье…

Ей становится все-равно, становится  спокойно, она слышит, как где-то вдалеке тихо-тихо позванивают  колокольчики, бубенчики подводных жителей… 

(Черновик, свежее, точно ещё мясом нарастёт, но пока оставлю, идём дальше)