Маяки, маркеры, время

Умение фотографировать не равняется щёлканью камерой смартфона. Поймать в объектив что-то красивое и раскрывающееся не сразу, настояще-нужное, но прямо сейчас кажущееся не важным, умеют немногие. И возможность иметь «зеркалку» не делает из вас фотографа. 

Память не поддаётся осмыслению и не открывается альбомами флэшки с терабайтами записей. Память намного круче любого устройства ограниченного объёма информации. Память может показать вам самую лучшую и точную панораму, никогда не застывшую поверх пожелтевшей фотобумаги, выцветшего квадратика из «полароида», пока ещё яркого стоп-кадра «кодак-экспресса» или бездушно-холодно-чёткой картинки монитора. 

Может, но не сделает это по щелчку, желанию или просьбе. Память куда сложнее любых электронных устройств и в неё не стоит погружаться с веществами, осознанными сновидениями и прочей ерундой. Память можно тренировать, но чаще всего она срабатывает неожиданно, как давно поставленная и забытая мышеловка. 

Вот-вот ничто не предвещало беды и… Глядя на незаметную деталь пейзажа, проехавшую машину или услышанный отрывок песни из чьих-то невесомых наушников даже останавливаешься. Это как вспышка перед глазами. Яркая как фейерверк и такая же легко сгорающая, ощутимая кончиками пальцев, втянутым запахом и перекатившимся вкусом, именно такая память лучше всего. Её не записать, не оставить с собой материализованной, но от того она дороже. Она идёт ко всем как корабли на свет маяков, рождаясь из-за вдруг проявившихся и почти забытых маркеров-меток-вешек, индивидуально-личных. 

Порой жаль, если нет ни одной фотки с чем-то казавшимся незыблемым, постоянным и почти вековечным. Вроде важного детского места, какой-то из прошлых работ, пятачка для встреч со школьными друзьями, окопов с блиндажами на дороге к Ведено или разваливающейся деревянной мельницы перед поворотом на Нефтегорск со стороны Домашки. 

От детских мест чаще всего ничего не остаётся, они уходят в прошлое порой раньше окончания самого детства. Как клуб «Юность», где вместе с отцом «Сказка странствий», тёмная, странная, страшная и невозможно-манящая, оставшаяся на всю жизнь и до сих пор не разочаровавшая. 

Места работ пропадают с обычным изменением самой жизни, как каток размалывающей всё на своём пути. Вот-вот вдоль Советской Армии пестрели автосервисы и мойки рынка «Торговый городок», гудевшего покупателями-продавцами, пахнущего нагретыми морскими контейнерами, разрубленным мясом, скисшим молоком и раскалённо-летним асфальтом и всё. Только рвутся в голубое весеннее небо высотки, однотипные, холодные, некрасивые и очень нужные тысячам людей и сотням семей, живущих на месте рынка, автобазы и ЗЖБИ.

Пятачок на окраине недлинной и почти деревенско     й улицы, прячущийся за газораспределительной будкой, давным-давно густо зарастал амброзией и его называли джунглями даже взрослые. Сейчас вместо плотной зеленой стены поблёскивает купол очередного храма-новостроя, будка с трубами газа прячется за вымахавшими тополями, а вместо джунглей стоит отличный коттеджный посёлок, уже ставший родным второму поколению новых школьников. 

Четверть века с войны немало, но когда смотришь короткую запись, сделанную бывшими пацанами-разведчиками, решившими прокатиться по местам боевой славы и, куда важнее, следам давно закончившейся юности, узнаёшь только взгорки-пригорки, покрытые смешанной, старой-новой, зелёнкой. Едва заметные ямы, заросший бурьяном, с торчащими из них деревцами и редко встреченными камерой кусками шифера, едва заметными консервными банками да патронными цинками, ржаво-рыжими и рассыпавшимися в труху. Так и выглядит настоящее время.

А мельница? А её восстанавливают, она должна снова закрутить руки-крылья, радуя просто видом, напоминающая о чём-то давнем, настоящем и почти живым. 

Прошлое живёт в мелочах, почти не попадающихся на глаза и от того оно не становится ненужно-забытым. Главное – не превращать прошлое в вязкое и затягивающее болото, как бы такое не казалось самым простым. 

Вместо клуба «Юность» много лет стоит детский бассейн и спортшкола для боксёров. 

Вместо грязного рынка с антисанитарией уже есть чья-то маленькая родина.

Вместо ненужного пустыря с детскими играми живёт несколько красивых улочек.

Вместо огрызков с костями войны вовсю идёт мирная и вроде спокойная жизнь.

А мельница? 

А мельница – это просто красиво.

Вот и всё. 

А фото?

Их нужно уметь делать.

Не щёлкать.

Снимать.

Само время.