Глинка и Николай Степанов: биография в карикатурах

Сегодня – 219-я годовщина со дня рождения М.И. Глинки. Ежегодно я стараюсь не обходить вниманием  эту дату, посвящая годовщине одного из самых любимых своих композиторов статьи или заметки в своем блоге. Предыдущие легли в основу первой главы в книге «Записки музыковеда».  

Среди крупнейших русских композиторов в отношении иконографии Глинка  - в особом положении. Ни один из них не обладает таким количеством превосходных прижизненных изображений, дающих полное представление о его внешнем облике, характере, многих фактах биографии, различных периодах его жизни. Таких портретов Глинки сохранилось более ста.

Первым известным нам портретом Глинки является мастерски исполненная миниатюра на кости, где тринадцатилетний Михаил Иванович, приехавший в 1817 году в Петербург для поступления в Благородный пансион, запечатлен со своей матерью Евгенией Андреевной  и младшей сестрой Пелагеей. 

Облик Глинки запечатлели художники М.И. Теребенев, Н.С. Волков, Н.И.Тихобразов, немалое число художников-любителей, близко знавших великого композитора и оставивших ряд живых зарисовок. Близким другом Глинки был Карл Брюллов. Он  в основном рисовал на Михаила Ивановича карикатуры и дружеские шаржи.  Но есть и «серьезные» портреты. Среди них эскиз росписи Исааакиевского собора, на которую великий Карл в 1841 году собирался поместить портрет Глинки (замысел остался невоплощенным). Под  руководством Брюллова и сам Глинка занимался рисованием, и получалось у него совсем неплохо. На одной из карикатур Глинку вместе с Карлом Павловичем изобразил художник Степанов, причем надпись сделана рукой К. П. Брюллова.

В отделе рукописей Библиотеки Петербургской консерватории хранится старинный альбом в темно-голубом бархатном переплете, на котором золотом вытиснено название: "М. И. Глинка" Великий композитор предстает в этом альбоме с неожиданной стороны: в качестве героя смешных юмористических рисунков. Альбом содержит цветные карикатуры, выполненные акварелью художником Николаем Александровичем Степановым. Н. Степанов (1807-1877) наряду со своим братом Петром, генералом от инфантерии, комендантом Царского Села, а также композиторами Виельгорским и Даргомыжским, поэтами Пушкиным и Кукольником, входил в ближайшее дружеское окружение М. И. Глинки.

В 1821 братья Степановы, сыновья Енисейского губернатора, были вслед за Глинкой определены в Московский университетский Благородный пансион. Там и произошли их первые встречи с родственником и будущим другом. Об этом вспоминал сам Михаил Иванович в своих «Записках»: "Со Степановыми я встречался, будучи еще в пансионе,  у общего нашего деда Ф. С. Кашталинского».  В 1827 году Николай Александрович был назначен в Красноярск, на службу в Главное управление Восточной Сибири. В Красноярске начал рисовать карикатуры, планировал издавать журнал «Минусинский раскрыватель». В 1832 г. уехал в Санкт-Петербург, где работал в департаменте казначейства. В 1836 г. перевелся в Саратов, а в 1843 г. вышел в отставку в чине статского советника и вернулся в Петербург. Рисовал карикатуры для журналов «Сын Отечества», «Иллюстрированный альманах». В 1849 г. вместе со старшим братом своей жены, композитором А.С. Даргомыжским, издавал «Музыкальный альбом», рисовал для него карикатуры. В 1855-1856 гг. выпустил несколько альбомов своих карикатур. В 1859-1864 гг. совместно с поэтом В.С. Курочкиным издавал сатирический журнал «Искра». Нарисовал для журнала около 1600 карикатур. В 1865 г. начал издавать свой сатирический журнал «Будильник», в котором работал до 1876 г. Николай Степанов считается первым профессиональным художником-карикатуристом в России, поскольку в его творчестве карикатура занимала главнейшее место (всего Степановым было создано свыше трех тысяч рисунков). Серия его карикатур представляет собой своеобразную шутливую биографию Глинки, в которой запечатлелись отдельные события его жизни - как реальные, так и вымышленные, анекдотические. Мастерское владение художником жанром карикатуры, точность характеристик, яркость, живость, поразительное портретное сходство, юмористическое подчеркивание отдельных деталей внешнего облика и поведения героев, остроумие лаконичных подписей (также принадлежащих Н. А. Степанову), общее "праздничное" настроение - несмотря на горечь, а подчас и трагизм отдельных сюжетов, а также единство замысла, продуманность композиции альбома, наличие сюжетов, не представленных в других источниках, - все это позволяет считать альбом выдающимся, уникальным документом глинкианы.

По свидетельствам современников, сам композитор высоко ценил карикатуры Степанова. В отличие от своего брата П. А. Степанова, тоже умелого художника, Николай Александрович не оставил литературных воспоминаний о Глинке, но в его рисунках так тонко и точно запечатлен характерный облик композитора, что это позволило одному из мемуаристов сказать: "В памяти современников Глинка остался Глинкою времен степановских карикатур". П. А. Степанов вспоминал: "Глинка даже не сердился на моего брата за его смешные карикатуры". В письме к художнику от 18 августа 1840 года композитор пишет о своем потерянном альбоме с карикатурами Степанова: "Прикажи поискать его, и если найдется, привези с собою, я буду в отчаянии, если пропадут твои chef-d`oeuvr`ы" .

Многочисленные карандашные наброски и акварельные карикатуры на Глинку создавались Степановым на протяжении свыше полутора десятков лет: сюжеты отражают события жизни Глинки от второй половины 1830-х годов до 1853-1854 годов. Большинство работ запечатлело Глинку "эпохи Руслана", то есть 1840-х годов.

Ко времени работы над оперой относится карикатура, изображающая вместе с Глинкой Даргомыжского в облике Руслана.

Ряд карикатур изображает композитора в домашней обстановке. Вот одна из них: "Как М.И. обедает и проходится по хересам"

Запечатлел Степанов также минуты дружеского музицирования:

Михаил Иванович любил петь, часто исполнял собственные романсы для друзей или в салонах.  У него был небольшой, но очень приятный голос, и пел Глинка с большим чувством. Дамы в такие моменты от него просто млели! Рассказывают, что во время исполнения романса на стихи Мицкевича «К ней» на словах "Хочу целовать, целовать, целовать!" какая-то дама подбежала к Глинке и стала его страстно лобзать.Изобразил Степанов Глинку и бредущим с проводником по пустыне и изучающим восточную музыку (во время работы над «Русланом» композитор  немало внимания уделил изучению восточных напевов и танцев. Они пригодились и в обрисовке образов Ратмира  и Гориславы, и в чарующе-обольстительной музыке персидского хора «Ложится в поле мрак ночной», и в сюите восточных танцев: арабского, турецкого и лезгинки).

Как известно, Глинка был несчастлив в семейной жизни. Женившись в 1835 году во время вдохновенной работы над оперой «Иван Сусанин», он очень скоро понял,  что увлекшись хорошенькой девушкой, которая к тому же была на 14 лет моложе, он не разобрался в ее характере. Мария Петровна (урожденная Иванова) оказалась невежественной и пустой личностью. Кроме нарядов, драгоценностей  и красивого «выезда»  ее ничто не интересовало. Она вряд ли даже подозревала,что супруг ее – великий композитор,  и одолевала Глинку капризами и непомерными требованиями. В 1839 году, уже работая над "Русланом и Людмилой" Глинка  узнал, что супруга изменяет ему. Михаил Иванович переехал к Петру Степанову и известил жену, что более к ней не вернется. А весной 1841 года выяснилось, что Мария Петровна, не разведясь с Глинкой, обвенчалась с корнетом Николаем Васильчиковым. Глинка немедленно подал прошение о разводе в Духовную консисторию, поскольку брак был венчанным. Глинка тогда с горечью писал: «Всё петербургское бабье под предводительсстов графини Е.М.С. и Е.А.Г. восстало против меня, и злословию их не было пределов». Степанов изобразил композитора на карикатуре вскоре после разрыва, поющим своей канарейке романс «Ты не изменишь мне».

На эти же годы приходятся бурные отношения Глинки с  Екатериной Керн, дочерью пушкинской музы Анны Керн. После того, как в конце 1839 года Глинка оставил свою жену, отношения с Керн продолжали стремительно развиваться.   Именно тогда он написал чудесный романс «Я помню чудное мгновенье» на стихи Пушкина, посвятив его дочери той, кому поэт адресовал эти стихи.  Глинка и Керн собирались пожениться, тем более, что она ждала от него ребенка. Но не тут- то было!  Судебный процесс затянулся надолго: родным дядей Николая Васильчикова был не кто иной, как герой Отечественной войны 1812 года, а в то время всесильный министр, князь Илларион Васильевич Васильчиков. Он употребил все свое влияние, чтобы дело было спущено на тормозах, а виновные не понесли наказания. А тем временем и влюбленные охладели друг к другу, впрочем, расставшись мирно и спокойно.

Карикатура 1844 года изображает Глинку, готовящегося к процедуре снятия с него гипсовой маски. Самый процесс описал П.А. Степанов:  «Ему намазали лицо и волосы маслом, в нос вложили трубки и  залили жидким гипсом. Через несколько минут гипс высох, и маска отпечаталась совершенно удачно». По маске Н.А.Степанов вылепил бюст Глинки, который является самым верным документальным изображением композитора и дает его значительный и содержательный образ в период  расцвета творчества.

13 мая 1845 года Глинка отправился в Испанию, где изучал традиционную культуру, нравы, язык испанского народа, записывал испанские фольклорные мелодии. Творческим результатом этой поездки явились две симфонические увертюры, написанные на испанские народные темы - «Арагонская хота» и «Воспоминание о летней ночи в Мадриде».   Петр Степанов  вспоминал, что вскоре после возвращения из Испании Глинка, вместе со своим спутником Педро Фернандесом, играл ему  на его квартире «Арагонскую хоту»: «Глинка блистательно исполнил на фортепиано, дон Педро ловко выбирал струны на гитаре, а в иных местах подплясывал — музыка вышла очаровательная». Глинка и сам учился танцевать испанские танцы: об этом он вспоминает в своих «Записках» : «Пробовал я сам учиться танцевать у тамошнего танцовщика Pello, ноги повиновались, но с кастаньетками я не мог справиться». Карикатура  Н. А. Степанова, сделанная вскоре после возвращения Глинки в Россию, изображает  композитора  танцующим с кастаньетами испанский танец под аккомпанемент  дона Педро, играющего на русской балалайке.В отличие от «Жизни за царя», судьба «Руслана» складывалась не столь счастливо. Опера не понравилась двору, у нее немедленно нашлись недоброжелатели. Но Глинка не унывал, он прекрасно сознавал как собственную творческую силу, так и достоинства своего творения. Именно таким запечатлел композитора Степанов – идущим с гордой головой с партитурой «Руслана» под мышкой сквозь строй хулителей. Подпись:  «Михаил Иванович с примерным мужеством идет в потомство, не ломая шапки перед современниками». Самый обширный свод степановских карикатур, посвященных Глинке,  хранится в Российской национальной библиотеке - 51 лист  в переплетенном альбоме "М. И. Глинка в карикатурах Н. А. Степанова".  Карикатуры Степанова на Глинку содержатся в нескольких альбомах и на отдельных листах и в других хранилищах: в Отделе рукописей РНБ, в Рукописном отделе и Литературном музее ИРЛИ (Пушкинском доме), в Государственной Третьяковской галерее. Ряд сюжетов карикатур повторяется, представляя собой своего рода авторские "рукописные копии"  или варианты.