Говорить от имени мертвых

В одном детективном сериале главный герой, сыщик, пытается найти для себя ответ о смысле своей работы и в итоге формулирует его так: я говорю от имени мертвых. То же относится к любому писателю, если он пишет хотя бы по мотивам нашей земной истории.

Знаем мы это или нет, а каждому из нас, коллеги, дана великая власть: мы можем заставлять читателя сострадать тем, кого мы ему показываем, будь то Александр Македонский или прилипшая к ленте муха. И то, что эту власть никто не воспринимает всерьез, не делает ее менее великой. Скорее уж наоборот. 

Ты осознаешь ее в тот момент, когда читатель впервые говорит тебе: на этой главе я плакал. Ты - механик этой мелодрамы, и для тебя ничего уже не будет прежним.

Страшнее слез - только смех. Высмеять человека - веселый способ его уничтожить. 

Можно до хрипоты спорить, хорошими или плохими были Российская Империя, СССР, царь, Ленин, кто и чего угодно. А можно пытаться понять явления в их сложности, не оценивая. Мертвые и мертвое не нуждаются в наших оценках. Садись, Иванов, два.

Моя Гражданка - моя история, потому в ней нет святых и монстров, в ней есть цепь причин и последствий, сковывающая людей намертво, и война, все превращающая в свои орудия. Красные и белые, победители и побежденные, герои и мерзавцы - все они часть моего наследия, мое прошлое, мертвые, от имени которых я говорю.