90-ые и "За пивом, ца-ца!"

Помните же? Лолита еще была весьма даже ничего, Цекало старался быть певцом и скоморохом, ничем не выдавая в себе монстра телевизионных проектов, спящего до поры до времени, а «Маски-шоу» просто звездили изо всех сил, уже скатываясь с пика популярности, но еще очень любимые. Но суть даже не в том, кем они были на тот момент. Суть во времени.

На дворе девяносто четвертый перетекал в девяносто пятый. Голод с холодом еще оставались, но все как-то на задворках, города с селами приходили в себя и начинали вставать с пресловутых колен. Страх перед бандитами сменился ужасом перед чеченцами, неожиданно появившимися везде. На Кавказе война разгоралась все сильнее, перемалывая в себя роту за ротой, человека за человеком. На экранах закончился «Банк «Империал» и вовсю рекламировали фруктово-ягодные чаи, разливая их по стаканам из чайников-клубник или черник. Первая волна ушедших ветеранов войны и труда закончилась, вторая была уже совсем на подходе, в пригородах заборы из досок и штакетника начали меняться на почти крепостные стены, ведь всем было на все наплевать.

- За пивом, ца-ца!

Горохов учился на два года старше и был самым лучшим по трехочковым в спортшколе. Одиннадцатый класс рубился с нами каждый вечер, по два, иногда больше, часа. Мы упорно не сдавались, но выиграть у них так и не получалось. Баскетбольные мячи уже перестали быть двух видов, и по площадке мы гоняли с Сережкиным «адидасом», казавшимся самым лучшим.

- Когда муж пошел за пивом, ца-ца!

Горохов никак не мог насладиться собственным впечатлением от увиденного клипа про страшно-странную историю о молодом любовнике и старательно делился с нами, отпахавшими простую тренировку и ожидающих их, титанов, натягивающих кроссовки «рибок» и надевающих шорты, пошитые из флагов умерших советских республик. Наша команда в основном донашивала простенькие трусы времен СССР, хотя и желала настоящей баскетбольной, как в НБА, формы. Но родителям пока было не до того, появившиеся деньги уходили на попытки улучшить жизнь.

- Пацаны, никто не видел?

Все видели, мотали головами и косились на довольного Горохова, явно готовящегося накидать нам мячей с пятнадцать, оставь его только одного у трехочковой. Делал он это сказочно некрасиво, скручиваясь в какую-то пружину и выстреливая вверх кривыми ногами с шарами мускулов. Мяч крутился, летел, летел, летел… и попадал точно в корзину. А если не попадал, то там уже резал штрафную Костин, а с ним у меня никак не получалось справиться.

- К жене пришел молодой любовник, когда муж пошел за пивом…

- Ца-ца! – рявкнула раздевалка, а в коридоре вдруг выругался Саныч, проходивший мимо.

- На площадку все, отдохнули вижу!

На площадку, так на площадку. Нам было четырнадцать-пятнадцать, Гороху уже стукнуло семнадцать, хотя остальная старшая команда только-только планировала его догонять через полгода. Сил хватало на носиться взад-вперед три часа, идти домой, высыпаться и, после уроков, снова делать то же самое, в промежутках еще шляясь по улицам и начиная снимать-кадрить-искать дев.

Родители переживали, но не сильно. Их дети не искали бабла на ханку, не бегали с шапками, сбитыми с мужиков и не занимались гоп-стопом, спорт забирал у нас много времени и сил, а еще не оставлял диких и глупых мыслей. Все были довольны, прощая пошляться в редкие свободные часы.

Наши из спортшколы казались нам кем угодно, кроме девушек, чего только мы с ними не прожили в поездках и как только не оказывались вместе в смешных и глупых ситуациях, какие уж тут романтик и все остальное?

Наши майки для игр и соревнований покупали родители, обычные белые майки, куда тренера рыжим, каким-то прямо для полов, цветом делали по трафаретам номера. В них и играли, иногда смотрясь рядом с командами в спортивных костюмах какими-то деревенскими утырками. Хотя, если уж честно, ими и были, не думая о чем-то, кроме маленьких потребностей совсем глупых юных мозгов.

Впереди были соревнования между школами города и мы, спортивный класс, точно нацелились победить старшаков по-отдельности, мы-то учились, пусть и пока, все вместе. Сборные школ набирались из девятых, десятых и одиннадцатых классов и наш девятый, единственный в городе спортивный, твердо намеревался порвать всех на британский флаг. Особенно седьмую, где кроме Гороха с Костиным никого и не было. А еще на эти соревнования приходили красивые старшеклассницы и Саныч злился, потому как ничем, кроме умением бегать и бросать выпендриться мы не могли. И на тренировках, вместо нормальной отработки командных, делали кто во что горазд, стараясь догнать Майкла Джордана и Скотти Пипена.

- Ца-ца! – ответили Горохов с Костиным и снова надрали нам жопы, обыграв очков на пятнадцать вместе со всей своей командой. Мы хмурились и мечтали о реванше через неделю.

А через неделю, в СИЗО, у меня умер отец. И как-то вдруг стало ясно – жизнь штука куда сложнее.

Через два месяца вторая волна смерти ветеранов в девяностых добралась и до меня, забрав первого деда.

И из девяносто пятого мне получилось запомнить очень мало хорошего.