Нагоним жути ;)
Автор: Ольга МитюгинаРешила поучаствовать в интересном флешмобе, который проводит Павел Марков. Приводим отрывки из своих книг, где читатель может пощекотать себе нервы и позамирать от ужаса. Люди любят всякие ужасы, и потому фраза "Там так страшно, давайте туда пойдем!" будет актуальна во все времена )))
Что ж, отнюдь не претендуя на звание мастера ужастиков, хочу представить вам отрывки из трех моих книг:
Экспозиция: Россия, конец ХХ века, 16 лет, один дома.
Сварив себе немного кофе, молодой человек заел его бутербродами, чтобы чуть-чуть разогнать похмельный угар, и отправился спать.
Луна расчертила провалившуюся во мрак комнату меловыми, бледными лучами…
Слава не знал, почему проснулся. Вероятно, это был страшный сон. Почудилось холодное дуновение, словно потянуло ветерком откуда-то с водоема. И само дуновение было странно тяжелым, липко обволакивающим.
Подросток открыл глаза.
Луна… Она, как гигантский бассейн, наполненный чистым, холодным светом, расплескала волны своего сияния по комнате, застыв за самым окном: круглая, огромная и страшная. Лучи, как нити прозрачной паутины, пронизывали пространство между окном и кроватью. Для полноты картины недоставало паука.
Слава вслушался в тишину. Часы… Почему же перестали тикать часы?.. Дом будто погрузился в странное безвременье, где есть место всему, нет только логике и здравому смыслу, что защищают человека.
Поняв, что неизвестно почему встали часы, Слава отчего-то испугался еще больше. Он лежал под одеялом, собирая мужество для того, чтобы встать и включить свет, как вдруг заметил странную тень, метнувшуюся за окном.
А вот и паук.
Купаясь в лунных лучах, за окном грациозно и игриво порхала летучая мышь, словно танцевала и шутила с ветром.
И снова смех…
Рассыпчатый смех…
Звон.
Разбили бокал?..
Нет. Это звенит лунный луч.
Ведь по нему скользит ночная гостья.
Вместе с лучом через стекло – и прямо в комнату.
Славе показалось, что он сходит с ума. Крик замер в горле. Не моргая, безумно расширенными глазами, он смотрел на жуткий полет нетопыря.
Пусть умолкнет этот лунный звон!
ЭТО НЕПРАВДА! ТАК НЕ БЫВАЕТ!
НЕ МОЖЕТ БЫТЬ…
Посреди комнаты стояла Лиза.
Лиза?..
Что за перемена? Возможно ли быть настолько прекрасной?..
Гибкий тростник над пропастью…
Всю ее будто пронизывал свет, холодный и ровный: его испускала кожа, сияли волосы лунной тишиной…
…и почему красоту называют притягательной?
ЭТО ЖЕ СТРАШНО!
И откуда это белое шелковое платье с алмазами?.. Или это волосы зацепились за старую ткань и переливаются драгоценными нитями?..
– Эржабет?.. – сумел наконец выдохнуть он. – Что ты здесь делаешь?
Она улыбнулась.
– Ты пригласил, я пришла…
– А-а! – преодолевая дрожь, протянул Слава, пытаясь улыбнуться. И – отчаянно! – найти логическое объяснение происходящему, ухватиться за любую соломинку! – Ты пришла… Ты спряталась в доме с вечера?..
Она запрокинула голову и засмеялась. Ее смех рассыпался, как мягкая искрящаяся пыль, вкрадчивый и удушливый, обещающий… А потом Эржабет заговорила, и ее речь струилась плавно, как темный ручей под сводами тайных подземелий: тихо, мелодично и пугающе.
И такая странная улыбка… Нехорошая.
– Ты беспокоился о моем аппетите. Я пришла поужинать…
Девушка медленно подходила к постели, двигаясь неслышно, как неупокоенная душа – среди лунных лучей.
– Поужинать?.. – Слава в панике сыпал словами. – Поужинать? О, конечно, Лиз, подожди! Сейчас организую! Я в таком виде… Лиза… Лиза! Ты чудесно выглядишь… Какое вино ты предпочитаешь?!
Он кричал, вжимаясь в мягкую спинку дивана, прижимая к себе одеяло, словно защиту.
– Ты мне нравишься… – нежно промолвила она, но с такой холодной жестокостью в глазах, какая бывает во взгляде убийц.
Перед Славой была его смерть, он понял это непреложно и отчетливо. Пикнув, юноша отчаянно замотал головой, а из его горла вырывались только испуганные, протестующие хрипы.
– Ты мне нравишься… – она встала коленями на диван, и изящные руки с острыми ногтями неожиданно сильно сжали плечи перепуганного парня, еще глубже вдавливая в предательски-податливую спинку дивана.
Сияющие глаза оказались совсем близко, нечеловечески яркие.
Экспозиция: герцогство Бургундия, окрестности Дижона, XII век (имя девушки главного героя, о которой он вспоминает, удаляю во избежание спойлеров)
Граф пнул камешек, оказавшийся у ног. Подскакивая на склоне, камень покатился вниз по траве и песку, выбивая сухие облачка пыли – и с гулким стуком врезался в скальное обрамление провала. Секунду балансировал на грани между тьмой и светом – и провалился во мрак.
Мгновение рыцарю казалось, что недра холма гудят от вспугнутого эха, которое проснулось и мечется в темноте…
Впрочем, что там ещё могло проснуться, кроме эха?..
Улыбнувшись этой мысли, юноша пошёл в глубь колоннады, осматривая источенные временем капители и барельефы. Он так и не смог определить, какому божеству принадлежало это святилище, с какими дарами сюда приходили верующие, о чём просили… Ему захотелось привести сюда , посидеть с ней здесь, под сенью древней крыши, словно пронизанной солнцем, меж колонн, таких древних и будто вчера созданных. Удивиться вместе с любимой ласковой прохладе, что обитала здесь – и тишине…
Тишину не нарушали даже ласточки, обычно всегда гнездившиеся на карнизах, будь то кровля крестьянского дома, замковая башня или древний храм.
Поняв это, молодой лорд замедлил шаг и нахмурился. Колоннада закончилась; перед ним, сияя, простиралось небо, и, далеко внизу, у подножия холма – равнина с ниточкой дороги. Склон здесь круто обрывался вниз, храм покоился на узком выступе, как драгоценная игрушка на ладони великана.
Площадку заливали полуденные лучи, но Фрэнсис чувствовал лишь промозглый холод. Вздрогнув, юноша обернулся.
Удар. Резкая боль.
Темнота…
…Он с трудом открыл глаза.
Кромешная тьма. Подняв руку, Фрэнсис нащупал над собой низкий каменный свод.
И тишина. Глухая тишина, словно в могиле. Только звук его дыхания.
И холод.
Граф пошевелился, пытаясь встать – и не сумел сдержать стон. Тело, впитавшее промозглость плит, едва подчинилось. Темнота закружила перед глазами, и юноша рухнул на пол, свалившись с какого-то сооружения, на котором, оказывается, лежал.
Каменное надгробие?
Преодолевая дурноту, Фрэнсис схватился за пыльное подножие саркофага и с трудом встал. Желудок рвался к горлу, взгляд туманился, тело покрывал липкий холодный пот. Что именно случилось, рыцарь не мог даже предположить, но ясно понимал одно: надо уходить отсюда.
Но как?.. Где он?
Слева и сверху пробился бледный луч лунного света, осветив комнату.
Погребальная камера под храмом.
Овальная, с низким сводом, с двумя безликими мраморными надгробиями.
Выщербленные ступени лестницы в дальнем конце камеры упирались в каменную плиту люка, плотно закрывавшую вход, слева коридор уводил в глубь подземелья.
Лучи пробивались оттуда, из коридора. Должно быть, там та самая дыра, которую он днём заметил в склоне.
Тёмный проход меж колонн, чуть обозначенных лунным светом.
Иного пути не было.
Вздохнув, рыцарь разжал руки, отпустив спасительный саркофаг, и, качнувшись, сделал шаг во тьму коридора.
Стены закружились. Молодой лорд невольно рухнул на колени.
– Господи… – простонал он.
«…не допусти мне здесь умереть…»
Он запрокинул голову, и там, в потолке, над дальним концом подземной галереи, увидел разлом дыры, а в нём – небо. Небо с безумно полыхающей луной.
Казалось немыслимым пройти весь путь. Немыслимым подняться к спасительной щели.
«Я должен! – Фрэнсис стиснул зубы. – Ради … я должен…»
Позабыв о гордости, юноша пополз на четвереньках.
Тяжёлые столбы колонн и глубокий, непроглядный мрак, похожий на застойную воду. В стылом воздухе дыхание клубилось лёгким паром – но с Фрэнсиса катился градом пот. Руки дрожали, и, не выдержав, граф без сил упал на каменные плиты, прижавшись к ним разгорячённым виском.
В ушах глухо пульсировала кровь, и каждый удар отдавался болью…
…в темноте мелькнула и исчезла белая тень.
Граф Элчестер сжал зубы. Его видели.
Он не мог бежать, он не мог прятаться – но он мог принять бой…
Пальцы скользнули по рукояти меча. Не поднять… Сейчас не поднять.
Но ведь на поясе, в потайных ножнах, кинжал!
Клинок лёг в ладонь графу. Золочёная гарда, посеребрённое лезвие… Личное оружие лорда Фрэнсиса. Личная игрушка.
Фрэнсис невесело усмехнулся.
Он не сводил глаз с места, где мелькнула тень, но ничто более не шевелилось под сводами.
Лорд замер, сделав вид, что лишился чувств. Внезапность – вот его единственная надежда. Ему надо подманить врага вплотную, чтобы нанести удар.
И из-за колонн выскользнула женщина.
Она плыла вдоль колоннады, не касаясь ногами пола, и неведомый ветер шевелил её чёрные волосы, колыхал полы воздушной столы. Лицо, породистое лицо древней римлянки, светилось во мраке. И от всей её фигуры изливался холод – тот глубинный, могильный холод, что пропитал здесь самый воздух.
Фрэнсис прикусил губу, чтобы не зажмуриться, и невероятным усилием воли заставил себя лежать спокойно.
И, наконец, последний отрывок. Он, надеюсь, все же вызывает холодок, хотя развязка у него неожиданная.
Итак, Заговор богов: Ловушка Эрмеба, четвертый том цикла Храм Мортис
Экспозиция: где-то глубоко в заброшенном подземном городе дварфов. Вода в его водоемах отравлена.
Эет с улыбкой положил руку на плечо горняка:
– Всё будет хорошо, тан Ригнир.
Они прошли мимо разрушенной площадки лифта с обломками кабины – да, починить его не представлялось возможным, – и углубились в узкий проход.
Это, уже изрядно облагороженный потомками, и был тот самый спасительный лаз, что некогда прорубили дварфы Таримии, выбираясь из смертельной ловушки, что устроили для них эльфы по приказу Гвариана. Не такая уж длинная тропа вела сквозь толщу монолитных скал, и можно было только предполагать, каких усилий стоило древним горнякам прорубаться сквозь эти камни – без воды, без еды и почти без воздуха.
Они спасали не только свои жизни, но и жизни близких…
Думая об этом, все шли в молчании, склонив головы, и остановились, только уперевшись в изящно выкованную золотистую арку, на которой красовалась надпись на древнем Общем:
«Старая Таримия. Историко-археологический музейный комплекс».
Шарик света взмыл ввысь в застоялом затхлом воздухе и осветил унылые окрестности.
Пройдя под аркой, отряд оказался у входа на площадь… располагавшуюся под весьма странным углом. Словно давние землетрясения сдвинули лежащий под ней пласт породы, и теперь это место походило на наклонённый поднос, с которого только каким-то чудом ещё не съехали руины домов и – немыслимо! – до сих пор действующий фонтанчик. Его журчание единственное нарушало гнетущую тишину подземелья.
Направо и налево от арки когда-то вела улица: налево – вверх, направо – вниз.
Чем-то невыразимо жутким веяло от тёмных окон разрушенных домов – дважды мёртвых. От этого невинного радостного журчания посреди пустой площади. От мрака, скрывавшего концы улиц…
Эет встряхнул головой, напомнив себе, что именно их отряд – самое здесь страшное. Именно они – хищная нежить, а вокруг просто обычные древние камни.
Давно брошенные и пустые.
– Какое… гм… неприятное местечко, – пробормотал за спиной Ригнир.
– Рири, ты… чувствуешь что-нибудь… такое? – тихо спросил Эет.
Демонесса только иронически хмыкнула:
– Какое – «такое»? Добро пожаловать в музей, мальчики!
Её звонкий голос эхо раздробило, превратило в змеиный шелест и утянуло в закоулки руин.
– Воду из фонтана не пить, – напомнил молодой лич и, подняв Жезл Власти, медленно шагнул вперёд.
Это всего лишь древняя заброшенная площадь.
Здесь ничего не может быть.
Даже крыс.
Эет шаг за шагом двигался по площади. Ничего не происходило. Дошёл до фонтана… Приблизился к домам…
Словно протяжный стон сотен голосов наполнил воздух. Они что-то пытались сказать, рыдали, молили… Надрывно плакали дети…
Эет вздрогнул и замер, как громом пораженный. Он не чувствовал ни малейшего всплеска некромагии – никакой!
– Этого не может быть… – прошептал златокудрый некромант.
– Это призраки! – взвизгнул сзади Ригнир. – Бежим! Господин маг, назад! Бежим!
– Исключено! – крикнул Вирлисс. – Это не могут быть…
– Да что за люди-то?!
Эет резко развернулся, чтобы увидеть, как гном, схватив за руки, пытается утащить с площади ошеломлённого, стоящего столбом Вира и еле сдерживающую хохот демонессу.
– Стоять! – рявкнул лич. – Ригнир, всё под контролем!
Он, взмахнув Жезлом, выкрикнул заклинание подчинения низшей нежити. Зелёный купол, замерцав, на миг накрыл всю площадь – и погас.
– Замолчите!
Голоса продолжали рыдать, игнорируя приказ – и, очевидно, заклятье. Надрывно, жалобно… повторяя одно и то же.
Слов не разобрать.
– Кто вы?! – крикнул Эет. – Покажитесь!
В хор голосов начала вплетаться музыка – протяжная, скорбная, она накрывала всю площадь пронзительной тягучей нотой.
– Чёрт! – Эет одним прыжком вернулся к друзьям. Он понимал, что если призраки до сих пор не напали, то и не нападут, но его гордость учёного и некроманта была не просто задета – уязвлена! Почему он ничего не может с ними поделать?! – Вир, есть идеи?!
Растерянное лицо друга говорило само за себя.
– Ригнир, что они говорят? О чём просят? – выдохнул Эет.
– Н-не зн-наю… – у горняка зуб на зуб не попадал. – Дре-древний гномий это…
Ариэлла, закрыв лицо руками, беззвучно… даже не смеялась – ржала.
Заметив гневный, вопросительный взгляд Эета, она подняла на некроманта заплаканные от смеха глаза и еле выдохнула:
– Ребята, что такое фонограмма, вы знаете?.. Которая от замыкания фотоэлементов включается? – И, щёлкнув пальцами, невинно бросила: – Тишина!
И всё прекратилось.
– Ну вот, музейное имущество поломали, – со скорбной миной покачала она головой.
И, увидев, с каким выражением смотрят на неё спутники, засмеялась пуще прежнего.
Как-то так... ))