Прожуть!

Решил поучаствовать в флешмобе уважаемого Павла Маркова https://author.today/post/392108

Флешмоб, как нетрудно догадаться, про всякое жуткое и мистическое. Мистики у меня нет, ну или почти нет, это как посмотреть, но жуткое, на мой взгляд, имеется. 

Это отрывок из финала "Мокрой Потьмы" https://author.today/work/73736 Немножечко мата 18+

спойлер (показать)

Впереди, где-то в начале улицы, завыла собака. Через мгновение к ней присоединилась еще одна, уже ближе. Потом еще и еще, и столько в этом вое было почти человеческой тоски и ужаса, что, несмотря на солнечный летний день, следователю вдруг стало зябко.

– Чего это они? – растерянно вертел головой староста. Собаки выли уже во дворах рядом, и даже за спиной.

– Пойдем, быстро! – бросил побледневший Этмон старосте.

Люди выходили из домов, выглядывали из окон. Кто-то крикнул Арусту, спросил о чем-то. Тот махнул рукой. А потом, когда оставалось дворов пять до конца улицы, вой впереди вдруг прервался каким-то жутким, выворачивающим визгом, и разом все стихло. Бросив взгляд во двор через приоткрытую калитку, Этмон увидел сторожевого пса, спрятавшегося в будку, будто нашкодивший щенок.

Впереди закричали. Страшно, словно от невероятного, невыразимого ужаса. Так кричат во сне, когда чудовищный кошмар из подсознания, из потаенных страхов полностью завладевает человеком. Что-то загрохотало, затрещало, будто рушился дом. Из-под забора серым мохнатым шаром вылетел кот и помчался прямо по середине улицы, будто скаковая лошадь на бегах.

Потом впереди, – два дома всего осталось до пустыря, за которым стояла кузница – кто-то выскочил из двора на улицу. Этмон сперва не понял, кто это, но тут же узнал цветастое платье Ниты. Женщина бежала к ним, странно шатаясь и размахивая руками. На лице у нее... Следователь содрогнулся. У жены старосты была вырвана нижняя челюсть, язык и какие-то кровавые лохмотья болтались на бегу. Все платье залито кровью. Безумные, полные боли и ужаса глаза.

Аруст всхлипнул и побежал навстречу. Подхватил падающее тело, обнял. Нита забилась в его руках. Видимо, этот рывок отнял у нее последние силы. Кричать она не могла, только клокотало в горле, пузырилась кровавая пена. Староста жутко закричал.

Этмон вырвал меч из ножен и побежал. Нога взорвалась болью, но он почти не обращал на это внимания – смотрел вперед, на дом кузнеца. Закричали совсем рядом, за забором. Следователь развернулся, поднял клинок. За забором хрустнуло, вверх ударил алый фонтан. Что-то темное мелькнуло в воздухе, упало и покатилось к ногам.

Человеческая голова.

Оторванная человеческая голова.

– Ах ты ж ебаный ты нахуй!

Этмон проломился через калитку, споткнулся о безголовый труп мужчины. Чуть дальше, в дверях дома лежала разорванная пополам женщина в домашней рубахе, больше похожей теперь на окровавленный куль с внутренностями, и ребенок. Мальчик лет пяти. Женщина еще дышала, шевеля синеющими губами. Мальчик… мертв, с такими травмами черепа не живут. За домом затрещал забор, кто-то закричал. Этмон бросился туда, перепрыгнул, матерясь, через разломанную собачью будку. В проулке между заборами лежал еще один труп. Мужчина с топором в руке. Ему пробили грудь и выломали ребра наружу.

В соседнем дворе тоже трупы. Люди, убитые походя, за мгновение, без каких-то особых усилий, несмотря на сопротивление. Двери и замки не спасут. Псы не защитят.

Еще двор. Оторванная лошадиная голова на крыльце дома, старик с длинным ножом в руках, изломанный, будто тряпичная кукла. Старуха с содранным до костей лицом воет и слепо мечется возле трупа мужа.

И еще двор...

Он никогда бы не догнал ее. Но в том дворе жил демобилизованный белобрысый арбалетчик, Бурлан. Он успел выстрелить. Болт пробил колено. Тварь разорвала стрелка пополам, так же, как женщину в дверях, но дело было сделано.

Этмон остановился в калитке. Выдохнул с хрипом. Не молод уже, чтобы так бегать. Она стояла на крыльце, над изувеченным трупом арбалетчика. Абсолютно нагая, окровавленное тело все в царапинах и порезах, волосы слиплись и висят сосульками. Повернулась к нему, неловко переступая раненой ногой. Ощерилась, высунула язык, облизав окровавленные губы.

– Ш-ш-ш... – зашипела она.

Филиск попытался поймать взгляд, чтобы понять… почему-то ему обязательно надо было понять, кто перед ним. Девушка, спящая и теперь пробудившаяся, или уже вообще не человек, существо другой крови...

Нет, во взгляде не было ничего особенного. Просто чуть смеющийся, чуть растерянный взгляд девчонки. И это было, наверное, самым страшным.