О "внутримировых" сказках и мифах

Роман Титов предложил такой вот флэшмоб: припомнить в своих текстах некие "внутримировые" мифы и легенды, "чье содержание заставляют души героев трепетать".

Задумался. Вот прямо совсем чтобы "внутримировых" у меня формально-то полно. Потому как мир, в котором у меня происходит действие, дважды не оригинальный: во-первых он прямо заимствован из "камбрийского" цикла Владимира Коваленко, а во-вторых, представляет собой клон раннесредневековой Земли с некоторыми отступлениями от оригинала (но, естественно, с заимствованием из него более или менее целиком и мифологии, и фольклора, да и литературы тоже). Но вот чтобы души героев трепетали...

У меня есть как минимум четыре (на самом-то деле больше) примера именно такого "вызывания трепета". Очень разные и по своему происхождению, и по тому, что именно за трепет они вызывают. Трепет ведь может возникать от восхищения, а может -- скажем, от страха. Ну да ладно.

1. Сугубо местная альтернативно-корнуольская легенда.

—Я родилась в Босвене, леди. Это такой маленький городок в Керниу, почти деревня, по здешним меркам. Пара улиц, монастырь святого Петрока и много-много оловянных шахт вокруг. Зато неподалеку от города раскинулась огромная вересковая пустошь Гоэн-Брен с синими озерами и зелеными холмами. Рассказывают, что как раз там-то, возле озера Доз-Мере, ваша матушка и вручила королю Артуру волшебный меч Каледвулх. А на самом высоком из холмов, Бронн-Веннели, нашли свой последний приют в каменных гробницах короли прежних времен. Они умерли так давно, что даже самые древние старики не знают их имен. Но небеса до сих пор оплакивают их, и от Бронн-Веннели по всему Керниу то и дело разбегаются проливные дожди. Местные жители верят, что это сама пресветлая Дон плачет по своим погибшим детям.

Раскрываю карты. Легенду я эту выдумал. Но не на пустом месте, а основываясь на сведениях об археологических памятниках и метеорологических особенностях Корнуолла. Речь идет о самой высокой точке Корнуолла -- холме Браун-Вилли, где, действительно, есть остатки очень древних гробниц и где, действительно, регулярно наблюдается образование дождевых облаков.

2. "Толкинистская" легенда, рожденная прямо в ходе развития сюжета из-за неосторожных слов героини -- дочери попаданки. 

Прощались они с принцем Кердиком и сэром Эйдином поспешно, но сердечно. Уже совсем готовая вскочить в седло, Эмлин все-таки не утерпела, спросила напоследок:

— Принц, а что означает зеленое полотнище с белым конем?

— Мачеха и ее приспешники опоганили мерсийский косой крест, — гордо выпрямившись, ответил тот. — Поэтому я поднял штандарт своего предка Эомера, короля древнего королевства Рохан. Великолепная рассказала мне про его подвиги, это был истинный герой!

Наконец всё сложилось! Чудесные истории, которые леди Хранительница рассказывала своей дочери, Эмлин слышала не раз.

Разумеется, она промолчала, не попыталась разубедить Кердика. Даже если принц и заблуждался, предка он выбрал себе действительно достойного.

А вот здесь история имени "закольцевалась": Толкин взял имя своего персонажа Эомера из легенд о предыстории англосаксонских племен: так звался один из легендарных вождей англов еще во времена их пребывания на континенте. Танька, рассказывая мерсийскому принцу Кердику о толкиновском Рохане и его королях, не учла того, что Кердик считал себя прямым потомком "исторического" Эомера.

3. Еще одна "толкинистская" легенда, пущенная в мир той же героиней -- дочерью попаданки -- но уже сознательно, в память о погибшем друге, считавшим себя наполовину сидом.

В замешательстве смотрела Танька на Гвени лихорадочно раздумывала, как поступить. Всё казалось ей неправильным – и молча согласиться, и признаться в намеренном обмане.Потом откуда-то явилось отчетливое понимание: молчать точно нельзя, надо непременно сказать какие-то настоящие, правдивые слова – не ради себя, ради памяти Робина! Вот только что это должны быть за слова, о чем?.. В голове у Таньки стремительно пронесся целый вихрь образов: Орли, вспоминающая родную Иннишкарру; бард Овит, поющий под расстроенный крут о подвиге защитников Кер-Глоуи; похожие на штили нот палочки огама на деревянной крышке сундука...

А потом перед ее внутренним взором вновь предстал уходящий к закату белый корабль из недавнего сновидения – и вдруг нужные слова сами собой прозвучали в ее голове. И тогда Танька, сама себе удивляясь,громко воскликнула:

– Госпожа Гвен, господин Эрк!

В следующий миг Танька ощутила сгустившееся вокруг нее напряженное внимание. Казалось, все люди в доме повернулись к ней, смотрели на нее, ждали ее слов.

– Выслушайте меня, пожалуйста! – продолжила она. – Да неважно, кем был Робин по рождению! Важно совсем другое – каким он был. Знаете что рассказывает об Авалоне наше старинное предание?!

Господин Эрк вдруг вздрогнул. Затем он резко повернул голову к Таньке, блеснул глазами.

– Старинное предание? Леди, вы говорите о какой-то легенде сидов?

– Можно сказать и так, господин Эрк, – торопливо ответила Танька. – Мне эту легенду поведала мама, а сама она узнала ее от своего учителя.

Господин Эрк кивнул и тут же приоткрыл рот, явно намереваясь спросить что-то еще, но опомнившаяся к этому времени Гвен дернула его за рукав, как расшалившегося ребенка.

– Эркиг, пожалей леди: она едва жива! – шепнула она тихо, но вполне разборчиво.

– Нет-нет, – воскликнула Танька. – Мне совсем не трудно, госпожа Гвен! 

Та растерянно кивнула и, ничего больше не сказав, медленно опустилась на скамейку.

– Так во́т... – начала рассказ Танька. – Когда-то в давние времена на далеком западном острове стоял город, звавшийся Аваллонэ. Сам остров, конечно, тоже имел название, но какое-то другое... – на мгновение Танька запнулась, но быстро собралась духом и уверенно продолжила: – А рядом с тем островом лежала огромная, куда больше Придайна, земля, которую наш народ называл Аман. Предание говорит, что и Аман, и остров возле него были в те времена поистине благословенным землями. Жившие там сиды не знали ни голода, ни болезней. Войн они тоже почти не знали. Но потом смертные люди, жившие по другую сторону моря, сделали одну очень большую глупость...

Танька вновь запнулась. Рассказывать историю одурманенного врагом правителя людей, решившего завоевать бессмертие, она все-таки не хотела: не ко времени. Пришлось немножко подумать – и выход все-таки отыскался.

– В общем,люди пошли на сидов войной, – продолжила Танька рассказ, выбросив лишние подробности. – И тогда Господь в ответ скрыл от людей и Аман, и остров с городом Аваллонэ...

– Так что́, путь туда открыт теперь только сидам? – перебила вдруг Нуала.

–Нет-нет, – поспешно мотнула головой Танька. – Людям тоже. Самым достойным, по особому Господнему благоволению. Этот путь называют еще Прямым, потому что увидеть его способен лишь тот, у кого праведна жизнь и чисты помыслы.

– Верно, – подтвердил вдруг господин Лэри. – Если этот остров звался Тир-На-Ног, то святой Брендан, сказывают, дотуда все-таки добрался.

– То, что я вам рассказала, – всего лишь предание. Время, конечно, могло его сильно исказить, – подумав, на всякий случай уточнила Танька.

–Филиды говорят, что за всяким преданием стоит правда, – снова вмешался господин Лэри. Господин Эрк сначала чуть усмехнулся, однако, подумав, согласно кивнул.

Надеюсь, тут пояснения излишни. А если что, историю падения Нуменора можно отыскать на любом ресурсе, посвященном творчеству Профессора.

4. Легенда -- даже не просто легенда, а целая религия -- возникшая из-за одного из отклонений мира-клона от оригинала.

– Я не священник и не богослов, – сухо ответил Гундульф. – К тому же магометане, главные враги христиан, насколько мне известно, уже несколько лет как выбиты из Египта и убрались к себе в Аравию.

– Так ведь там, говорят, и без магометан полно странных религий и течений, – вновь сделавшись серьезным, ответил врач. – И меня очень насторожил рассказ Лиаха, одного из наших моряков, – он как раз сегодня побывал у вас в городе и успел наслушаться разного. Так вот, не знаешь ли ты, кто такие пророчица Саджах и ее последователи, будто бы молящиеся какому-то небесному колесу?

– Какая-то безумная старуха, – пожал плечами Гундульф. – Вроде бы по молодости она была христианкой, потом выскочила замуж за аравийского самозваного пророка...

– За Магомета? – удивленно перебил врач.

– Нет, за какого-то другого – в ту пору, говорят, их было много, – хмыкнул Гундульф. – Магометанкой она заделалась уже потом. А еще позже – ну когда на небе как раз то самое колесо и появилось...

– То есть колесо – это правда? – снова перебил врач.

– Сам я его не видел, – признался Гундульф. – Ну так я нигде и не бывал южнее Карфагена – да и то не африканского, а нашего, испанского. Но слышал много раз. Говорят, на дальнем юге оно чуть ли не в четверть неба.

– А его поклонники – тоже правда? – голос врача сделался очень обеспокоенным, даже тревожным.

Гундульф ненадолго задумался.

– Не знаю, – ответил он наконец. – Знаю, что Саджах говорила о колесе, что это будто бы воплотилось наяву видение кого-то из древних пророков...

– Хм, Иезекииля, что ли? – пробормотал себе под нос врач.

– Точно, – подтвердил Гундульф. – Иезекииля. В общем, ходит якобы уже вовсю по Земле антихрист, а вскорости и настоящий Спаситель явится. Так что вот-вот, глядишь, и конец света грянет!

Сказав это, Гундульф недоверчиво хмыкнул, затем перевел дух и наконец договорил:

– А вот много ли за старой Саджах пошло людей – чего не знаю, того не знаю. В Испании я таких не встречал. У нас этого колеса, слава богу, не видно.

И он набожно перекрестился – по давно сложившейся привычке, на римский манер, благо у приверженцев старой готской веры такое не порицалось.

А тут -- результат того, что клон Земли был создан в другой части Вселенной, и в южном полушарии на небе этого мира оказалась видна большая спиральная галактика. А у воссозданных на этом клоне Земли людей не было внесено поправок в память о "правильном" облике звездного неба. В результате у них сложилось впечатление, что небо внезапно изменилось и на нем появилось "звездное колесо".

Ну вот, в общем.