Песнь о Семёне

Песнь о Семёне

по мотивам«La Chanson de Guillaume»

(перевод со старофранцузского на новорусский)

Угодно ли вам, храбрые жиганы,

Услышать песнь о доблестном деяньи

Семёна Ижеславского, который

Владеет искони Центральным рынком?

Он и авторитет, и вор в законе,

Он же крутой и лютый отморозок,

Вершит он в Ижеславле честный рэкет,

Долги взыскует и на счётчик ставит,

Малявы пишет и творит разборки,

И в кабаках кутит, как подобает

Однажды заседал Семён на хазе,

Вокруг него цвет рыцарства толпился –

Все в алых пиджаках, в спортивных брюках,

Что на коленях стильно пузырятся;

На шеях блещут цепи золотые,

На пальцах золотым перстням нет счёта,

Начищенные пейджеры сияют,

За поясами – финки и нунчаки,

Подмышками – большие пистолеты,

Каких ещё нет даже у спецназа

И вдруг – бежит к Семёну мелкий урка,

Дрожа всем телом, кровью истекая,

Весь в синяках, и нос сворочен набок.

– Семён! – кричит он. – Беспредел на рынке!

Могучий нехристь к нам явился с юга –

Кавказец Авизо, абрек проклятый!

С ним триста кунаков, сто пристебаев

И мелкого отребья вроде тучи!

Громят ларьки и чёрный нал мешками

В машины грузят, как свою добычу!

Кавказец Авизо – язычник мерзкий,

Он чтит Хабар и молится Мамону.

Он хочет овладеть Центральным рынком

И обложить налогом непомерным

Весь наш район вплоть до Универсама,

Взять под контроль путан и сутенёров,

Все рюмочные сделать чайханами,

Всю честную братву обасурманить,

А самого тебя шестёркой сделать,

Чтоб ты ему вылизывал ботинки

Семён от гнева чуть с ума не съехал,

Чуть и́нсульт и инфаркт с ним не случился!

– Вовек не быть такому в Ижеславле,

Чтоб мы район неверным уступили!

Но с нами Бог! к оружью, уркаганы!

Седлайте мотоциклы и мопеды,

Заправьте баки «мерсов» и «чероки»,

Ножи вострите, заряжайте пушки,

Ибо грядёт великая разборка –

Сегодня мы идём мочить кавказцев!

На шубах и коврах, как на кургане

Посреди рынка Авизо расселся,

Поставить повелел Мамона идол,

Изваянный Зурабом Церетели,

И приказал, чтоб торгаши к подножью

Слагали кучами рубли и баксы.

Рыдают торгаши – а фигли толку?

Коль не поклонишься Мамону – тотчас

Тебя из пулемёта расстреляют

Или башку снесут кривою саблей

Тут вылетел на площадь джип Семёна

(В нём лошадиных сил четыре сотни)

И сам Семён, держа надёжный «узи»,

Ступил на рыночный асфальт кроссовкой:

– Не рано ли ты пальцы растопырил

И из себя меня корёжить вздумал?

Я твоего Мамона презираю,

Тьфу на него – и на тебя до кучи!

Отсюда ты под музыку поедешь,

К тому же лёжа и вперёд ногами

– Гяур ты, пёс, щенок базарной суки!

Я твой абзац! прощайся с белым светом! –

Ответил Авизо ему надменно,

Достав из-под ковров тяжёлый «гатлинг»

С шестью стволами, с электрозатвором,

Тот, что шесть тысяч пуль в минуту мечет.

Поток свинца ударил в грудь Семёна,

И пошатнулся рыцарь, но под алым

Дворянским пиджаком его таился

Кевларовый доспех прочнее стали

Семён взмолился: – Боже! Матерь Божья!

Даруйте точность моему прицелу!

От промаха, осечки упасите!

И с истовой молитвой спуск нажал он,

Наметившись между бровей кавказцу.

И первые три пули отскочили –

Так крепок был костистый лоб урода,

Но остальные череп раздробили –

Мозги наружу выплеснулись резво,

И Авизо издох, суча ногами

Так отстоял Семён российский бизнес,

От поруганья спас Центральный рынок!

Братки Мамонов идол повалили

И утопили в рыночном сортире,

А кунаков, сложив в рефрижератор,

На историческую родину послали.

Семён и ныне правит безраздельно

Районом от Универсама до вокзала,

И крепнет власть его, и очень скоро

Она собой охватит всю Россию

2005 год