Вернуться в реальность

Флэшмоб про тяжелые ранения. В моих книгах герои регулярно получают их. Последствия простреленных конечностей зависят от эпохи. Начем с БПвБИ, которая про светлое будущее

Накачав пистолет, Гипер выглянул – и рухнул с дикой руганью, держась за плечо. Казалось, что оно превратилось в один большой синяк. Медицинские системы скафандра работали быстро, но десантник жаждал свалиться в забытье. А не сидеть в полном сознании с обездвиженной рукой, понимая, что выронил пистолет, и что достать его теперь, не подставляясь под огонь, невозможно. Кроме того, долго удерживать накачку пистолет не мог, и сквозь уходящую боль пробивался запах паленого. Теперь Гипер безвозвратно потерял все стрелковое оружие. Но не вообще все оружие.

«Живым я им не дамся, чтоб их всех!»

Он потянулся левой рукой к кобуре шелома. Раскрыл ее. Неловкими движениями открутил предохранитель. Вытащил трубку и резким взмахом раздвинул антенну. Оружие абордажного боя и его последняя надежда. Гипер часто дышал. «Никогда не умел толком с ним управляться», – с запозданием сокрушался дайвер. Оставшиеся ему секунды убегали, не задерживаясь, и обостренный сенсорами слух уже ловил осторожные шаги штурмовиков.

Включить! Облако искр окружило антенну. Удар! Дюжий барашек покатился вниз по склону, остановившись метрах в пяти ниже. «Если он встанет…» – успел испугаться Гипер. Он не встал. Но счастье не могло продолжаться долго. Следующий – такой же на вид ражий здоровяк – избежал глупой ошибки, обойдя валун по солидной, насколько это позволял близкий обрыв, дуге, держа наготове бластер:

– Брось оружие!

«Бросить? У меня же были гранаты!» – выругался Гипер.

Но поздно. В плен Корзэбу сдаются только идиоты. Остается героически умереть.

– ААААА!!!! – Десантник бросился вперед, размахивая шеломом.

Треск разрываемого высоким напряжением воздуха казался ему музыкой. Лицо корчилось в зверской гримасе. Промозглый ветер завывал в ущельях. «Достойно песни», - успел подумать Гипер.

Раздался хлопок теплового ружья.

Гипер застыл с разинутым ртом. Чувства исчезли, будто бы все уже кончилось, и он наблюдает со стороны. Водой в песок ушла напускная злость. Не осталось ни следа от страха.

Пуля прошила уже изготовившегося к выстрелу штурмовика. Он лежал так близко, что можно было разглядеть кровавый полумесяц императорского дома на рукаве. Даже легкие тепловые карабины – грозное оружие. От хорошего теплового ружья солдата не спасает никакая броня. В руку-ногу – перелом. Корпус-голова – смерть. На всякий случай, Гипер решил добить барашка. И обобрать. Бластер одной рукой не удержишь, но хороший корзэбский тепловой пистолет был очень полезным трофеем. Особенно в свете того, что от его собственного даже в разреженной атмосфере за десять шагов тянуло неработоспособностью.

Внизу захрустел наст. Гипер не оборачивался. Если это враг, он все равно покойник. А если друг… Дайверу не хотелось торопить события.

– Ксенонов? – он узнал голос Карлуши. – Кто?

Отвечать не хотелось. Гипер уселся на труп, тупо смотря в небо. Только крепкий тычок, взорвавший болью простреленное плечо, заставил его простонать:

– Первый я.

– Гипер? – Карлуша почти кричал. – Где остальные?

Десантник молчал. По гулкому стуку он догадывался, что сверху сыпались новые пинки: правая рука отнялась начисто, будто ее и не было. Видать, скафандр решил добавить обезболивающего.

– Вставай! Идти надо! Что с остальными?

Выдержке Карлуши оставалось только завидовать: другой в этой ситуации говорил бы матом. Его шлем был оплавленным слева, где скрывалась антенна рации. На маскхалате зияло несколько прорех, но толстая пластина нагрудной брони спасла. Гиперу было наплевать. Его взгляд скользил по правой руке, но не мог подняться выше локтя. Что с плечом – непонятно, но воображение рисовало самые жуткие картины. Наверное, рука болтается на нескольких уцелевших нитях скафандра, а живая плоть превращена в фарш или попросту отсутствует.

– Тогда я прикончу тебя, чтобы в плен не попал, – Карлуша потянулся за шеломом.

Прикончу… А зачем жить? Невесты у Гипера нет. Отец погиб в рейде. С матерью он на ножах. Братья не будут рады калеке. И, все-таки, не так Гипер представлял свою смерть. Там обязательно должны быть какие-то пафосные слова…

– Лучше быстрая смерть, чем жизнь безрукого калеки.

Карлуша рассмеялся. Гипер ничего не понимал.

– Самокритично, – сказал ветеран, – но ты безрукий калека только в переносном смысла. В прямом ты мнительный идиот.

Так его еще не называли, но отчаяние застилало обиду.

– Что? Мне оторвало руку.

– Снаружи ничего такого не видно. У тебя максимум перелом.

Гипер еще раз попробовал повернуть голову. Поля зрения все равно не хватало. Он потянулся здоровой рукой к простреленному плечу. Действительно, как минимум скафандр на месте. В дополнительном наплечнике, выданном на Первой Посадке, можно нащупать маленькую дыру, что дальше – непонятно.

– Давай я тебе напомню, что в скафандре есть система самодиагностики.

Чертыхнувшись, Гипер вывел в дополненную реальность медицинскую информацию. Действительно, он поторопился прощаться с конечностями.

– С чего ты вообще взял, что остался без руки? И даже если бы. Мы живем в двадцать шестом веке. Ты воин: урожденный, подготовленный и обученный. Твой хэрсир оплатит тебе если не регенерацию, то нормальный протез.

– Правда?

– Да. Ты избежишь этого только если продолжишь показывать свою абсолютную бесполезность в бою.

– Это я бесполезен? Ну уж нет! – Гипер вскочил на ноги, поднимая трофейный пистолет.

– Молодец, – ничуть не смутился Карлуша. – Начни со связи с Филом и Максом.

Биомонитор, автоинъектор, реактивные полимеры - и вперед. Бой сам себя не выиграет.

В условной околосовременности не все так радужно.

Когда Шурик очнулся, он лежал на боку, наблюдая прямо перед собой асфальт и лужу, в которую уже не падали новые капли. Дождь закончился, и промокшая до нитки одежда сдавливала тело холодными тисками. Плечо болело, голова раскалывалась. Правая рука, похоже, была зафиксирована. Ладонь левой кто-то сжимал. Не успел Шурик посмотреть, что с рукой, как его поцеловали. Это была Солька.

– Слава Богу, очнулся. Главное, как видишь, мы живы и свободны.

– Как ты? – простонал Шурик.

– Отключилась в самом начале, очнулась, когда все кончилось, – весело затараторила Солька. – Порезы на теле залепили пластырем и сказали, что само пройдет. Рану на ноге промыли и зашили. «Скорая» за тобой еще вернется. Сперва увезли тех, кому похуже. Они делают вторую ходку, так что, ты относительно легко отделался.

– А кому похуже?

– Почти всем андреевцам. Один не дожил до приезда врачей. Хвостику и еще паре его товарищей. Девочки, за которых мы вступились, тут рядом. Раны страшные, но не смертельные, – заметив, что Шурик начал поворачиваться на спину, Солька придержала его и торопливо добавила: – Лучше не пытайся.

– Катя, ты меня слышишь? – сказал Шурик.

– Да, но кто ты такой? – ее голос был слишком ровным для того, чтобы предполагать тяжелые ранения.

– Правда Лисичкин. Правда старшина, но не милиции. Учился вместе с твоей сестрой Наташей. Потом служил в морской пехоте. Дембельнулся полтора года назад.

– А что, если ты обознался?

Шурик на секунду задумался. Нет, обознаться он не мог.

– Ничего. Этих мудаков все равно надо было остановить.

– То есть, ты полез на шайку церковников ради двух незнакомых девочек? И подставил свою? Ну и дурак.

– Поверь, – возмутилась Солька, – на Таймыре он видел вещи пострашнее парочки ребят с повязками. И орден Славы получил не за то, что сидел в кустах.

– Звучит как будто ты его ко мне сватаешь, – едко заметила Катя. – Хочешь устроить тройничок?

– Дура, – сказала Солька.

– Нет ты, – Катя засмеялась. – А знаешь, я его вспомнила. Это тот хер из «гусей», который пытался подкатить к Наташе в десятом классе.

– Хорошо ты отзываешься о человеке, который спас твою задницу в буквальном смысле слова.

– Да я бы сама… – протянула Катя.

– Что ты сама? Почикала бы их всех ножиком? Ты получила разок цепью и решила прилечь. Вряд ли потому, что не могла встать. Рана болючая, опасная, но вырубить тебя таким образом не могли. Похоже, тогда ты более трезво оценивала свои силы, и вариант с поркой не казался таким уж плохим. По сравнению с тем, что за сопротивление тебя могут немножко покалечить.

И случайно убить в процессе. Шурик не стал бы винить в этом пятнадцатилетнюю девочку. Сохранять спокойствие и не делать сумасбродных поступков – это не слабость, а здравый смысл. У Сольки было несколько иное мнение на этот счет, поэтому она покинула тактически выгодную позицию, чтобы начать бой в окружении.

...

Потом Шурика отвезли в больницу, но не в местную, а где-то в Красногорском районе. Вероятно, подальше от друзей Рябушева. У него был перелом. К счастью, закрытый и без смещения. Артерии целы, нервы не зажаты. Лучше боевого ранения, из-за которого пришлось досрочно покинуть Сибирь. Можно даже шутить, что у Шурика теперь полный комплект сломанных рук. Тяжелое сотрясение мозга печалило больше, потому что стало причиной госпитализации на две недели и сопровождалось множеством неприятных ощущений. Почти все время Шурик либо спал, либо мучился головной болью. Врач говорил, что у него еще молодой и крепкий организм и все могло быть гораздо хуже.

В больнице было неожиданно чисто и кормили на удивление хорошо. Разговоры с соседями по палате не заладились: они были гораздо старше, не рассматривали Шурика как равного и даже между собой не очень-то много общались, проводя большую часть времени за чтением. Большинство этих людей оказалось в нейрохирургическом отделении по совсем другим причинам, связанным с возрастом. Хотя разветвленная организация магов-целителей, подконтрольная Церкви сильно потеснила обычную медицину, в том, что связано с мозгом, волшебство было бесполезно. Поэтому услуги неврологов пользовались большим спросом.

Да, в этой условной околосовременности есть магия. Но ее возможности ограничены, на нее у определенных ребят монополия, и до мага еще надо добраться. А пока не добрался - страдать.

Условное средневековье...

Самым стоящим упоминания событием за 5212-й год. был налет на Ржавый Лес. Лидер бандитов прислал предложение леди Неясыть, и, получив отказ, был этим крайне опечален. Мы заблаговременно обнаружили его армию и встретили на дороге перед замковой деревней. Я возглавил обученных мной ополченцев, которые стояли в центре, Шустрик с нашими новыми щитниками занял левый фланг, а справа лучники под командованием Ярика обходили эту шелупонь по лесу. Рейдеры были лучше вооружены и выглядели довольно грозно, поэтому, когда их строй приблизился к нашему, ополченцы Ржавого Леса попятились. Я пятился слишком медленно и даже пытался остановить их, поэтому был ранен. К счастью, враги слишком увлеклись прорывом, и Бездуховное Братство ударило им в тыл. Бандитов перебили, а снятое с них снаряжение пополнило наш арсенал, сделав пехоту более тяжелой. Из братьев в этом бою погибли только Дятел и Соловей, но многие получили ранения разной тяжести.

Вы можете заметить, что здесь нет, собственно, "вернуться". И не потому, что я лентяй, а потому, что предаю менталитет героя. Занимающегося войной профессионально, воспитанного другими такими же. Живущего в обществе, где ходить с рогатиной и кинжалом на медведя/кабана - это такое развлечение, хобби успешных людей, как у нас горные лыжи. Ну разрубили острой железной палкой грудь и разрубили, с кем не бывает? Да, ему потом пришлось полежать с меньшим комфортом, чем в двух предыдущих примерах, но он точно не считает эти свои страдания достойными траты чернил. Дорогих, кстати.

Но, чтобы тему фэнтези не совсем сливать, дам-ка я ниже подходящий к теме спойлерный отрывок из следующего (пока не опубликованного) рассказа этого цикла. Да, по задумке, "Случай в Табризе" должен был стать частью фэнтезийного цикла рассказов по миру Линсанских королевств, но кораблики космические привлекли меня сильнее. Покамест. Когда я закончу КиЯТ, для разнообразия, вновь планирую запостить некоторое количество фэнтези. С учетом ошибок, на которые мне указывали. Итак, фрагмент из черновика:

Когда [сильный маг противника] ворвался в крепость, окруженный клубами красного дыма, я вдохнул его и потерял сознание. Примерно в этот момент был дан сигнал к отступлению, и меня унесли к резервному лагерю. Битва превратилась в хаотичные стычки на лесных тропах. Аврора накачала меня терпким отваром, который позволил не испытывать агонию при каждом вдохе, и закапала в глаза что-то, от чего ко мне вернулось зрение. Но после короткой пробежки в броне и со щитом у меня закружилась голова, поэтому пришлось оставить их и идти в бой налегке - с луком.

...

Вернувшись в лагерь, мы получили всего два часа на передышку, после чего нам пришлось еще один раз спешно отступать. Солнце клонилось к закату, когда сражение вступило в решающую фазу. Сияющий со своей армией завлечен в круг холмов, на которых стоят охранные камни. Надо лишь активировать их. Как один из сильнейших магов армии, Дымка возглавила команду, которая должна была это сделать. Те из Бездуховного Братства, кто дожил до этого момента, прикрывали ее. Я снова шел в бой с луком и стрелами, так как мое дыхание до сих пор полностью не восстановилось. К сожалению, оно полностью не восстановилось даже сейчас, когда я пишу эти строки. Боли уже нет, но похоже, что легкие частично отмерли, и мне теперь с этим жить.

То же спокойное отношение и пренебрежение собственными страданиями, но уже с конкретно прописанными необратимыми последствиями. Боевая алхимия поддерживает в строю того, кто иначе лежал бы лежнем, но разрушать люди пока умеют гораздо лучше, чем чинить. Разумеется, этот фрагмент черновой, и до публикации может быть частично либо полностью переписан.